Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий. Джоби УоррикЧитать онлайн книгу.
что такой оказалась единственная возможность состояться для молодого человека, неспособного найти нормальную работу на родине. “Мой сын – хороший человек, обычный человек, жертва несправедливости”, – говорила Далла.
Именно мать толкнула Заркави к исламистам. Она записала его в религиозную школу при местной мечети Аль-Хусейн Бен Али, надеясь, что он найдет достойные образцы поведения среди имамов и благочестивых юношей с их богословскими диспутами и фондами, призванными поддержать воинов ислама в Афганистане. Ко всеобщему изумлению, Заркави погрузился в ислам со всей страстью, с какой раньше предавался криминальным делам. Он проклял вино и стал регулярно посещать обсуждения Корана и пятничные молитвы. Он жадно поглощал пропагандистские видеоролики и аудиозаписи с эпизодами межрелигиозных войн в Афганистане, Боснии и Чечне. И когда имам местной мечети призвал добровольцев сражаться против коммунистов, угнетающих афганских мусульман, Заркави тут же поднял руку.
Он прибыл на границу Афганистана и Пакистана весной 1989 года, через несколько недель после вывода последних советских войск, но вовремя, чтобы присоединиться к нападению исламистов на просоветское правительство Афганистана, которое после ухода русских оказалось перед необходимостью защищать себя самостоятельно. Один из афганских боевиков, встречавших Заркави в аэропорту, будет потом вспоминать жилистого молодого человека, на вид энергичного, но странно застенчивого. Заркави говорил мало, объясняя это тем, что стесняется обнаружить скудость своего школьного образования и поверхностное знание Корана. Несмотря на жару, он упорно носил длинные рукава, чтобы скрыть свои татуировки.
“Мы все знали, кто он: тот самый печально известный головорез из Зарки, – говорил Худхайфа Аззам, один из афганских бойцов, сын влиятельного палестинского священнослужителя Абдаллы Аззама, которого многие считали отцом международного джихадистского движения. – Теперь он обрел веру и очень стыдился своих татуировок. Видно было, как застенчиво он прикрывает руки”.
Первым заданием Заркави стало сочинение статей для джихадистского журнала, в которых описывались подвиги моджахедов на поле боя. Такая работа требовала больших усилий от молодого человека с неполным школьным образованием. Среди его первых друзей был Салех аль-Хами – соратник-журналист, который потерял ногу, подорвавшись на сухопутной мине. Заркави проводил рядом с ним долгие часы, пока тот выздоравливал; он был настолько впечатлен набожностью аль-Хами, что решил выдать за него одну из своих сестер, бежавших в Пакистан. Позже новообретенный шурин Заркави переберется в Иорданию и станет его восторженным биографом. Аль-Хами вспоминал, что Заркави был очень эмоционален и, читая Коран, сразу начинал плакать. Большинство арабских боевиков избегали столь явного проявления чувств, но только не иорданец Заркави. “Произнося