Эдди Рознер: шмаляем джаз, холера ясна!. Дмитрий ДрагилевЧитать онлайн книгу.
на свою фамилию, тем самым упростив супружеские формальности», – уточняет Рут Каминска. В документах, которые выдали Рознеру, появилось отчество: Рознер Адольф Игнатьевич. А на афиши перенесли «английскую транскрипцию», обкатанную два года назад в европейском турне. К уже вошедшему в обиход имени добавили только одну букву «д». Так Рознер окончательно стал Эдди.
О пиджаках и фамилиях
К иностранным именам и фамилиям в России всегда относились с уважением. По меньшей мере с интересом и теплотой. Подчас затаенной. Они будоражили сознание публики, действовали магически. И все же импортные имена-экзоты – оригинальные или переделанные, звучащие на западный лад разнообразные псевдонимы – встречались на отечественной эстраде довольно часто. Искушенный зритель к ним в той или иной мере привык и особенно не удивлялся, когда легендарный конферансье Александр Грилль (тоже ведь редкая русская фамилия!) так объявлял выступающего: «Любимец города Чикаго, неподражаемый исполнитель американской чечетки Джон Драйтон происходит из села Шишиги бывшей Костромской губернии, шестьдесят верст от железной дороги, и всё лесом, лесом, лесом». Признаюсь честно, о доблестном степисте Джоне Драйтоне, под «партийной кличкой» которого мог скрываться какой-нибудь танцор Иван Чистов, я никогда не слышал, но «гавайский гитарист» Джон Данкер существовал на самом деле. Выступавший, в частности, с ленинградским джаз-оркестром Якова Скоморовского.
1940-е
Что же касается нашего героя, то Эдди Рознер, по всей видимости, питал определенную слабость к фамилиям с польскими окончаниями, на которые ему, впрочем, невероятно везло: Людвиковский, Саульский, Браславский, Левиновский, Василевский, Гриневич, Гилевич… И это лишь малая толика имен профессионалов эстрады и джаза, с которыми ему случится работать в Советском Союзе. Позже собственное иностранное имя Эдди Игнатьевичу поднадоест, и он будет писать песни под псевдонимом Александр Ростовский. Произойдет это в начале 70-х. Почему именно Ростовский – не знаю. Да и первый слог «Рос» с Рознером как-то перекликается.
Но что еще, кроме музыки, кроме красивого сочетания имени и фамилии, произвело в далеком 1940 году сногсшибательное, неизгладимое впечатление на публику? Конечно, костюм. Не только своим именем, оркестром и игрой на трубе, но внешним видом – белой пиджачной парой, пошитой в Амстердаме, Рознер сразил зрителя наповал. «У нас тогда никто не носил таких элегантных костюмов», – вспоминал коллега, композитор Юрий Саульский. Впрочем, чиновники от культуры рекомендовали Рознеру «купить пиджак своего размера». И бюрократы накаркали. Когда тринадцать лет спустя Рознер вернется из лагерей, пиджак у него будет в самом деле с чужого плеча: для первых выступлений костюм джазмену одолжит Аркадий Райкин.
Сейчас удивить кого-либо хорошим костюмом трудно. Напрочь забыты и отошли в прошлое некоторые «неотъемлемые» части вечернего мужского гардероба. Фетровая шляпа с полями, фрак