Рикошет (сборник). Леонид ШуваловЧитать онлайн книгу.
я не убивал!.. Я к ней, как к родной матери! Помогал все время! Кому только могло прийти в голову! Я всегда…
Малецкий кричит, но не так громко, чтобы можно было услышать за стенами преподавательской. Останавливаю:
– Когда вы видели Стукову в последний раз?
– Второго августа в двадцать часов тридцать минут, – выпаливает он.
– Похвальная точность.
– Что вы имеете в виду?! – негодует Малецкий. – Я запомнил время, так как смотрел на часы.
– Вот и говорю, похвальная точность, – мирно произношу я.
– Что вам от меня надо?! – не может остановиться он. – Сколько можно дергать, изводить?! Допрашивали же уже? Допрашивали!!!
– Всего один раз, – уточняю я.
– Ну и что?! Все равно травма! И соседей незачем было настраивать! Знаете, что они теперь говорят?!
– Знаю, – кивнув, отвечаю я и добавляю: – Но ведь дыма без огня не бывает…
Руки Малецкого взмывают кверху в артистическом жесте отчаяния:
– Какой дым?! Какой огонь?! Не сбивайте меня с толку!
– Успокойтесь, пожалуйста, – прошу я. – И объясните, откуда у вас эти запонки?
Руки Малецкого не успевают опуститься. Он с ошарашенным видом начинает разглядывать свои запонки. Кроме непонимания, в глазах ничего нет.
Запонки я вижу впервые, но слишком уж они необычные. Горный хрусталь в ажурном переплетении золотых нитей. Старинная работа. Чуть колеблясь, произношу:
– Запонки принадлежали Стуковой.
Теперь в глазах Малецкого появляется ужас. Кровь приливает к лицу, бледный лоб покрывается испариной. Расширившимися зрачками он смотрит мимо меня.
– Объясните, Роман Григорьевич, – настаиваю я.
– Да-а, – выдыхает он. – Это подарок… Подарок Анны Иосифовны…
Прищуриваюсь. Плохая привычка – прищуриваться. Но когда волнуюсь, ничего не могу поделать. Двумя пальцами придерживаю манжет рубашки Малецкого, рассматриваю запонку:
– Почему же вы испугались, если это подарок?
– Я совсем забыл! – восклицает Малецкий. – Забыл! Поверьте!
В эту минуту он искренен. Разжимаю пальцы, и его рука безвольно падает вдоль тела. Спрашиваю:
– Сколько этот подарок стоит?
– Четыреста, – невольно произносит Малецкий. – Поверьте, это подарок!
– Допустим, – уступчиво соглашаюсь я. – Но за какие услуги?
Малецкий медленно вбирает в себя воздух, разворачивает плечи и, кажется, даже привстает на цыпочках. Потом взрывается:
– Не издевайтесь!!!
Отступаю на полшага. В течение следующих пяти минут выслушиваю пространную тираду, основной смысл которой можно передать в двух словах: следователь Привалова – бездушна и пристрастна.
Не прерываю Романа Григорьевича. Гнев его очень правдоподобен. Но глаза!.. В них – настороженность и расчет. А самое главное – он так и не говорит, за что получил столь скромный подарок.
Выждав, когда Малецкий иссякнет, снова интересуюсь очень ровным голосом, за какие все же услуги Стукова подарила ему запонки.
– Я