Творения. Том 1: Нравственно-аскетические творения. Преподобный Феодор СтудитЧитать онлайн книгу.
часы, вечерню и повечерье, стоите в храме, поете, молитесь, и притом – не леностно; словом, всюду и везде я вижу ваши труды, стеснения и тяготы, которые приходится переносить вам… Вот, чада, в чем состоит наше мученичество»[308]. В частности, студиты с усердием занимались чтением житий святых отцов для подражания их добродетелям[309], со вниманием слушали и читали Священное Писание[310], изучали церковные песнопения[311]. У них «псалмопение следовало за псалмопением, чтение за чтением, поучение за поучением, молитва за молитвой, как некоторый круг, ведущий к Богу и соединяющий с Ним»[312]. С особенной любовью студиты, подражая своему игумену, посвящали себя научным занятиям: они изучали не только грамматику, которая сообщает навык правильно писать и внушает привычку к чтению, но и философию, а равно учения святых отцов, которые делали студитов сильными в полемике с критиками. Среди них были мудрейшие каллиграфы и иеропсалты, составители кондаков и других песнопений, поэты и перворазрядные чтецы, знатоки напевов и певцы церковные[313]. При монастыре была библиотека, составлявшаяся преимущественно из книг студийской переписки, так как здесь была и школа каллиграфов, руководимая самим преп. Феодором, работы которого отличались прекрасным письмом[314]. Каллиграфам преп. Феодор внушал трудиться в добротолюбии, так как они начертывали закон Божий и записывали словеса Духа на скрижалях, то есть в книгах, не только для нынешнего поколения, но и для будущего, повелевал им соблюдать знаки и деления на стихи, начертывать раздельное, ровное и чистое письмо[315]. Библиотекарь же должен был хранить священные книги как святейшие скрижали Божии, от читающих требовать бережного к ним отношения: чтобы книгу клали в должное место, а не где случится, чтобы она, раскрытая, не пылилась, чтобы ее не замусоливали [водя пальцем] при бессвязном чтении отдельных слов; в библиотеке все книги надлежало расположить в определенном порядке[316]. При монастыре была и школа для детей[317]. Предписывая инокам заниматься чтением, писанием, философией и вообще науками, преп. Феодор в то же время внушал, что такие занятия не должны препятствовать нравственному совершенству и преуспеянию в добродетелях, а должны стоять «на втором плане» и быть спутниками смиренномудрия – госпожи добродетелей[318]. Но в монастыре было и немало таких иноков, которые не приобрели больших познаний в грамматике и диалектике, не занимались много чтением и заучиванием наизусть, были неискусны в пении, зато отличались смиренномудрием и кротостью и заслужили одобрение святого отца за высокую нравственную жизнь[319], за изучение правила монашеского в полном виде, которое признавалось для всех обязательным[320].
Студиты занимались различными ремеслами и своими произведениями служили нуждам своего монастыря и братства. Среди них
См.: Ibid. 33; рус. пер.: Там же. Т. 1. С. 301.
См.: Ibid. Р. 269 etc.; рус. пер.:
См.:
См.: Vita B // PG. T. 99. Col. 273BC; рус. пер.: Там же. Т. 1. С. 190.
См.: Vita A // PG. T. 99. Col. 152В; рус. пер.: Там же. Т. 1. С. 130.
См.
См. Ibid. Ср.: II. Σ. 13; рус. пер.: Там же. Т. 1. С. 433.
См. Ibid. II. Σ. 101–102; рус. пер.: Там же. Т. 1. С. 459.
См.: Ibid. I. 37; рус. пер.: Там же. Т. 1. С. 310
См. Ibid. II. Σ. 3–4; рус. пер.: Там же. Т. 1. С. 430.
См.: Ibid. I. 52; рус. пер.: Там же. Т. 1. С. 346.