Французская карта. Алла БегуноваЧитать онлайн книгу.
Михаил кинулся в комнату к жене. Первое, что поразило его, было белое, как снег, запрокинутое вверх и покрытое испариной лицо курской дворянки. Она лежала на высоких подушках, подложенных ей под спину и под голову, и быстро, шумно дышала.
Мещерский хотел возмутиться действиями медика, даже не пытающегося облегчить страдания его супруги, как полковой лекарь, решительный молодой человек в очках, схватил его за руку и вытолкал в коридор. Придерживая за собою дверь, он довольно грубо сказал князю, чтоб тот не вздумал соваться сюда снова, потому что это зрелище – не для слабонервных.
– Но, сударь, позвольте! – коллежский советник, будучи в отчаянии, уцепился за лямку длинного лекарского фартука. – Надо же что-то делать! Она… Она умирает!
Военный врач посмотрел на него сквозь стекла очков, как на сумасшедшего:
– Да все в порядке, ваше сиятельство! Воды отошли. Сердцебиение плода прослушивается. Схватки уже идут через одну-две минуты.
– А когда… – опять заговорил Мещерский.
– Скоро! – перебил его лекарь и с силой захлопнул дверь за собой.
Сперва Анастасия, лежавшая в одной рубашке на низком татарском диванчике – «сете», стеснялась молодого лекаря, когда он подходил к ней проверять пульс, вытирать пот со лба, прикладывать стетоскоп к животу. Но через три часа ей уже было абсолютно все равно. Роды затягивались, и она, обессиленная болями, плохо воспринимала происходящее.
Ее дочь Александра появилась на свет Божий около полуночи. Аржанова услышала легкий шлепок, потом плач ребенка. Акушерка, держа в руках маленькое красное тельце, показала его роженице: «Девочка у вас, ваше сиятельство…»
Младенца отнесли в другую комнату, чтобы искупать в большом тазу с теплой водой, обтереть мягким полотенцем, завернуть в пеленки. Роженице положили на живот бычий пузырь со льдом, дали чашку крепкого чая, разбавленного ромом, укутали большим пуховым платком и помогли сесть.
Все это время Анастасии чудилось, будто на грани света и тьмы ее терзает страшная и немилосердная сила, а она борется с ней за собственную жизнь и жизнь своего ребенка. Но теперь эта сила отступила, ушла, и ее дочь здесь, в нашем солнечном мире. Стихли крики и скрежеты. Постепенно приходило успокоение, унималась адская боль.
В тишине и прохладе крымской ночи большой дом ожил. Хлопали двери, стучали чьи-то каблуки, звучали взволнованные голоса. В комнату, где свершилось таинство природы, первым вошел князь Мещерский. Опустившись на одно колено, он благоговейно прижал руку жены к щеке и прошептал:
– Спасибо за наследницу, родная моя, любимая, ненаглядная…
Курская дворянка, медленно возвращаясь из хаоса преисподней к повседневности, чуть слышно ответила ему:
– Может быть, спасение – в вере.
Долго смотрел Михаил на осунувшееся лицо жены. Большая кровопотеря навела синие круги под ее глазами, а страдания прочертили жесткие складки