Шкатулка Судного дня. Ричард КадриЧитать онлайн книгу.
ему досталось столько же.
– Дело плохо, Куп. По-настоящему плохо, – сказал детектив.
Господи. Он даже знает его имя. Да уж, еще веселее эта ночка точно не станет.
Абракадабратец в форме развернул Купа спиной и надел на него наручники. Развернул обратно, лицом к говорящему почтовому ящику. Коп нажал кнопку на мобильнике, и отвращение на его лице сменилось удивлением.
– Да, – сказал детектив, – он тут. Даю ублюдка.
Почтовый ящик прижал трубку к уху Купа. Несколько секунд он ничего не слышал, потом в трубке заговорили:
– Куп? Это ты? Это Морти.
Мортон Рамзи. Они были знакомы с шести лет. Купу не досталось никаких магических способностей, а вот Морти был прирожденным взломщиком: он мог открыть любой замок, окно или дверь. Проблема в том, что преступник из него был хреновый.
А друг – еще хуже, честно говоря.
– Прости, чувак, – сказал Морти, – они меня взяли вчера. Третий раз. Пришлось им кого-нибудь сдать. Не сердишься?
Почтовый ящик забрал телефон и закончил звонок. Приподнял бровь.
– Есть что сказать?
– Ага, – ответил Куп, – ложись!
Он несся сквозь деревья, шипя и хромая, прямо на них. Детектив обернулся и увидел беса – зубы оскалены, оставшиеся когти растопырены. Один из копов швырнул Купа лицом вниз на капот машины, и следующие несколько минут он слушал, как маленькая армия лучших солдат Лос-Анджелеса пытается оторвать беса от орущего детектива.
«Ну хотя бы развлекся, – подумал Куп, – хотя меня и в этом обвинят».
И все-таки, слыша звуки ударов, он не мог не улыбаться.
Три
Из соображений преступной солидарности и собственной вины Морти оплатил Купу лучшего адвоката, которого мог себе позволить (если бы денег было чуть меньше, ему оставалось бы только заявиться в суд самому). Адвокат по имени Фертингтон не понравился Купу с первого взгляда. Он сразу заулыбался, а Куп не доверял юристам, которые слишком много улыбаются. «Улыбающиеся юристы – фаталисты, а ты – их фатум», – однажды сказал ему старый жулик. Глядя в глаза Фертингтону, Куп почувствовал себя кормом для акулы.
Морти тщательно подбирал слова:
– Может быть, это не фатализм. Может быть, это ирония.
– О, это гораздо лучше. С иронией время течет быстрее.
В результате Куп не отправился на электрический стул (не то чтобы он сильно этого хотел). Но судья оказался приятелем Белликозов и приговорил его к десяти годам строгого режима.
Фертингтон улыбался, когда приставы уводили Купа из зала суда. Это был не фатализм и не ирония. Это была улыбка человека, которому не хватало ума понять, что пользы от него в зале суда не больше, чем от форели с нарушениями речи. Куп хотел что-нибудь крикнуть, но один из приставов заботливо ткнул его дубинкой в бок, заставив сложиться вдвое. Он спас Купа от пары лет, которые бы несомненно добавили к его сроку за «нападение». «Может быть, стоило нанять копа в адвокаты?» – размышлял Куп, лежа в тюремном фургоне и потирая больную почку.
По