Любовные страсти старого Петербурга. Скандальные романы, сердечные драмы, тайные венчания и роковые вдовы. Сергей ГлезеровЧитать онлайн книгу.
ссоры он увел ее в ближайший лес, где в ярости стал избивать ее кулаками. Потом в дело пошел нож. Когда Киселев пришел в себя, Морозова уже была мертва.
Чтобы скрыть свое преступление, он перенес труп на полотно железной дороги с целью изобразить самоубийство. Однако по какой-то причине этот маневр у него не удался. Тогда он решил представить ситуацию так, будто бы ее убили грабители. Он устроил дома разгром, изображая нашествие воров и хотел перенести туда тело. Но и тут ничего не получилось: полиция его опередила.
Преступника выследили в одном из местных трактиров. Заметив слежку, Киселев хотел было скрыться из Павловска, но его арестовали на вокзале. Безумный «павловский Отелло» закончил свои похождения.
«Прелюбодейный сенатор» и «черный кабинет»
Сегодня мы привыкли уже пользоваться электронной почтой, переписываться через телефоны и социальные сети. А раньше? Только бумаге и можно было доверить все свои тайны, в том числе и сердечные. Но на пути от автора к адресату неизменно вставал «невидимый» барьер, который в давние дореволюционные времена называли «непроницаемой тайной». Официально это «действие» звалось перлюстрацией – имелось в виду тайное вскрытие и чтение частной и дипломатической корреспонденции. Было это и в царской России, и в советское время.
У специальных сотрудников, занимавшихся просмотром частной корреспонденции, даже тени сомнения в том, что они делают что-то нехорошее, читая чужие письма, не возникало. Не только можно, но и нужно! Тем более, если это делается в «высших интересах государства».
Как отмечает известный петербургский ученый, доктор исторических наук, профессор Владлен Семенович Измозик, автор книги «„Черные кабинеты“. История российской перлюстрации XVIII – начала ХХ века», в России первые следы перлюстрации прослеживаются в XVII в., но реально она начинается при Петре I, а затем при Елизавете Петровне – с чтения дипломатической корреспонденции. Свое окончательное оформление перлюстрация получает при Екатерине II. Здесь уже широко вскрывается не только дипломатическая почта, но и переписка частных лиц.
После революции 1917 г. объявили, что позорное вскрытие чужих писем навсегда ушло в прошлое – как «наследие проклятого царского режима», но на деле оно приобрело только больший масштаб.
«Конечно, весь поток писем прочитать было невозможно, – их было слишком много, – отмечает Владлен Измозик. – Подсчитано, что в начале ХХ века служба перлюстрации вскрывала в год миллион писем. А всего объем почтовой корреспонденции составлял десятки миллионов.
Был специальный указатель – „алфавит“: список лиц, чья переписка должна обязательно вскрываться. В начале ХХ века он составлял около тысячи фамилий. Причем надо было читать письма и к ним, и от них.
Кроме „алфавита“, была еще и случайная выборка. Под особым контролем были послания „интеллигентным почерком“, письма до востребования, корреспонденция, отправленная за границу, особенно в центры