Сергий Радонежский. Личность и эпоха. К. А. АверьяновЧитать онлайн книгу.
target="_blank" rel="nofollow" href="#n_233" type="note">[233] а поставлен Алексей в митрополиты патриархом Филофеем 30 июня 1354 г.[234] Далее, по русским источникам отмечено пребывание епископа Афанасия в Переславле также в 1354 г.: в этом году («в лето 6862») чернецом Иоанном Телешем было написано Евангелие «при великом князе Иоанне Ивановиче, при епископе Афонасии Прияславьскомь».[235]
В. А. Кучкин, соглашаясь с Б. М. Клоссом, что речь должна идти о первой из указанных поездок Алексея в Константинополь, относит поставление Сергия к лету – осени 1353 г.[236] Его аргументация в пользу 1353 г. сводится к следующим обоснованиям. В настольной грамоте, выданной Алексею патриархом Филофеем 30 июня 1354 г., указывается, что Алексей находился в Константинополе «в продолжении почти целого года».[237] Сергия ставил переяславский епископ Афанасий, который занимал эту кафедру уже в апреле 1353 г., о чем свидетельствует духовная грамота Семена Гордого.[238] Поскольку Сергий стал преемником игумена Митрофана, скончавшегося, по мнению В. А. Кучкина, во время эпидемии 1353 г., то назначение Сергия игуменом надо относить не к 1354, а к 1353 г. Правда, этой датировке противоречит наличие ярлыка Тайдулы, выданного Алексею для проезда в Константинополь в феврале 1354 г. Но на взгляд В. А. Кучкина, указание Б. М. Клосса на него «не имеет смысла, поскольку за несколько месяцев до написания этой грамоты Алексей находился в Константинополе».[239]
Подобная датировка, основанная на довольно странном пренебрежении источником, заставляет вновь обратиться к обстоятельствам первой поездки Алексея в Константинополь и его поставления в митрополиты. Из летописных сообщений выясняется, что в конце 1352 г. митрополит Феогност, очевидно предчувствуя свою близкую кончину, стал думать о своем преемнике на митрополичьей кафедре. 6 декабря 1352 г. он поставил Алексея владимирским епископом, «а по своемъ животе благословилъ его въ свое место на митрополию».[240] Столь необычный на первый взгляд шаг предстоятеля Русской церкви объяснялся весьма просто: единая Русская митрополия готова была расколоться на две – владимиро-московскую и литовско-польскую, включавшую православные епархии Юго-Западной Руси. Борьба с этой тенденцией стала, пожалуй, главной задачей митрополита Феогноста. При этом он понимал необходимость опоры на светскую власть. Поэтому Феогност, по рассказу Рогожского летописца, «погадавъ съ сыномъ своимъ съ княземъ великимъ Семеномъ и съ его братиею: съ княземь Иваномъ и Андреемъ и съ бояры и съ велможами», решил направить «послы въ Царьгородъ – отъ великаго князя Дементий Давидовичь да Юрьи Воробьевъ, а от митрополита – Артемий Коробьинъ да Михаило Гречинъ Щерба-тои».[241] Московский летописный свод конца XV в. уточняет главную цель посольства к патриарху: «яко да не поставит иного митрополита на Русь, кроме сего Алексия митрополита». Из последующего рассказа летописца выясняется, что главную надежду на исполнение своей просьбы, противоречившей церковной практике, московское правительство
Русская историческая библиотека. 2-е изд. Т. VI. Ч. I. Памятники древнерусского канонического права. СПб., 1908. Приложения. № 9. Стб. 41–52. (Далее – РИБ.)
РИБ. Т. VI. Приложения. № 9. Стб. 44.
Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М.; Л., 1950. № 3. С. 14.
Полное собрание русских летописей. Т. XV. Рогожский летописец. Тверской сборник. М., 2000. Стб. 62. (Далее – ПСРЛ.)
Там же.