Код Онегина. Брэйн ДаунЧитать онлайн книгу.
что он написал нечто крамольное с точки зрения нынешнего режима… Кинжал Лувеля и все такое… Варенье-то кушайте… (Поздний завтрак незаметно и плавно перетек у них в обед, а обед в ужин.)
– Кто такой Лувель? – спросил Саша.
– Погодите, погодите, – сказал Лева и отодвинул от себя хрустальную розеточку с вареньем несколько нервно. – Я хочу разобраться с «этим» и «тем». Ведь он Николая-то все-таки любил… «Он бодро, честно правит нами…» А Александр – «плешивый щеголь, враг труда», и это еще самое мягкое… Так почему вдруг «этот уж не тот»?! (Похоже, Лева из купленной в «Букберри» популярной книжки почерпнул несколько больше, чем Саша.)
– Да, он поначалу-то и вправду Николая высоко ставил, особенно в сравнении с Александром, – согласилась Нарумова, мягко подвигая розетку с вареньем обратно к Леве. – На Александра зуб у него был личный, из-за ссылки, да и вообще Александра не любили: развалил, мол, страну, к власти пришел нечестно. .
– Нечестно – это, Анна Федотовна, очень мягко сказано. Папашу родного укокошил…
– Ну, положим, Николай тоже получил власть не по закону, – заметила старуха. – Право на престол было у Константина; Александр своим волевым решением отдал трон Николаю, как вещь. . Короче говоря, в «Годунове» и в «Шенье» он ужасные вещи про Александра написал, и все, конечно, заслуженно… Ну, а тут Николай: молодой, энергичный, порядок наведет… Ничего что декабристов повесил – издержки, усушка и утруска…
Лева вздохнул и погрузил ложку в варенье, но до рта не донес.
– А как же «нет, я не льстец, когда царю хвалу свободную…».
– Это он на заре Николаева царствования писал, в угаре патриотизма… ничего, со всяким бывает.
– Но он и после о нем одно хорошее говорил.
– Левочка, он за границу поехать не мог без его разрешения… Семь раз умолял, клянчил – не пустили; из Москвы в Питер и то спрашиваться был должен, как крепостной… На женитьбу просил позволенья… Как еще он мог говорить о том, от кого зависел полностью? Вообразите, что вы, желая съездить на выходные в отпуск, обязаны спрашивать разрешения у… ну, у мэра хотя бы… И потом… Левочка, вы телевизор вообще смотрите?
Лева в ответ криво усмехнулся и съел наконец свое варенье. Саша опять не понял, о чем они толкуют. Вроде бы понял, но – телевизор… Какое отношение телевизор имеет к Пушкину?
– Кто-нибудь объяснит мне, кто такой Лувель?!
– А потихоньку, – сказала Нарумова, – он стал понимать, что такое Николай, и тогда о старике вспоминал совсем уж по-другому…
В суде его дремал карающий закон,
Как дряхлый зверь, уже к ловитве неспособный.
Дук это чувствовал в душе своей незлобной
И часто сетовал. Сам ясно видел он,
Что хуже дедушек с дня на день были внуки,
Что правосудие сидело сло́жа руки
И по носу его ленивый не щелкал.
– Ну и что в этом хорошего? – спросил Саша.
В плетеной сухарнице остался всего один пирожок – золотистый, румяный. Саша подумал и взял его.
– Хорошего? Да ничего…
Нередко добрый Дук, раскаяньем смущенный,
Хотел