Чародеи и чародейки на Руси (сборник). Даниил МордовцевЧитать онлайн книгу.
жить добро., работать легко, в чем застал, в том и сужду».
Третий заговор начинается так же, как и первый, но содержание разнится от первого. «Лягу я благословясь, встану я перекрестясь, умоюсь я не водою, утреннею росою, утрусь я пряденой, тканой, матушкиной чистою пеленою; пойду я в путь дорогою, узрю я на восточную сторонку; подымается грозная темная туча, узрю я во темной туче самого Христа, на престоле сидит сам Господь Иисус Христос и матушка Пресвятая Богородица с серафимы и херувимы, и Михайла Архангел, и Гавриил Архангел, Иоанн Предтеча, Иоанн Богослов и друг Христов: заприте мое сердце за тридевять замков, за тридевять ключей; отнесите замки и ключи в окиян-море, положите замки и ключи под бел-камень, чтобы не знал ни колдун, ни колдуница, ни еретик, ни еретица».
Вместе с этой «чародейною» тетрадкою найден особый листок, исписанный очень старым почерком. На одной стороне листка: «святейшего правительствующего синода члена преосвященного Палладия, епископа Рязанского и Шацкого десятнику Артемью Иванову память. Ехать тебе туда-то и взять такого-то пономаря и дьякона». Это – официальный приказ. На другой стороне текста – известный заговор о «трясавицах» или лихорадках, список с знаменитой и столь распространенной в древней Руси суеверной сказки Иеремии, попа болгарского[12].
Смирнов и Ясыркин, имевшие у себя такого рода бумаги, признаны были за чародеев и арестованы, их взял один из саратовских чиновников, Ремер. Мнимые чародеи были привезены в Саратов, и об них началось дело.
Чародеи призваны были к допросу. Первый из них, как мы сказали выше, оказался саратовским купцом Данилою Смирновым. Он показал, что найденные у него в числе прочих бумаг молитвы, из коих одна, о «трясавицах», остались ему в наследство от покойного деда его, бывшего дьяконом в одном из сел рязанского наместничества, а тетрадку с оглавлением «список для составления в пользу всяких списков», содержанием которой были разные заговоры, он, по пересказанию проезжающего незнаемого ему какого-то престарелого человека, ночевавшего на квартире, писал он сам, Смирнов, с его слов». Что касается до арестованного у него вместе с бумагами «круглого лебастренного камня», который властям показался предметом подозрительным и до колдовства относящимся, то подсудимый показал, что он нашел его по дороге из Рыбушки в Саратов, «а для чего той камень приготовлен и кем потерян – не знает».
Ясыркин, со своей стороны, показал, кто он такой, и выразил недоумение, за что его арестовали. То же самое говорил он и относительно бумаг, взятых у Смирнова, и относительно «лебастренного камня», так как все эти подозрительные вещи найдены не у него, а в коробке купца Смирнова, жившего с ним вместе, в качестве зятя.
Но этим признанием арестанты не отделались. Их препроводили в магистрат. В магистрате опять пошли допросы. Смирнов утвердился на своем первом показании и только добавил свое предположение относительно таинственного алебастрового камня. Он говорил, что «найденной им лебастренный камень почитал он с домашними не иначе, как только
Список этого заговора, имеющейся в «чародейном» деле о купце Смирнове и посадском Ясыркине, представляет весьма отличный вариант от тех списков, кои напечатаны гг. Буслаевым и Калачовым. Вот этот текст: «При море Черном каменный столп, а на том столпе седоша святый архангел Михаил и святый великомученик Сисиний. Восстали на море волны, возмутилося море от земли до небес, изыдоша из моря 12 жен окаянных, простоволосых, видом страшных, и вопросиша их святый архангел Михаил и святый великомученик Сисиний: «Что есть вы, злыя жены и злообразные? И они начата говорить: «Мы есть Ирода царя дщери“. И им святые рекоша: «Почто еси вышли из моря?» Рекоша ему трясавицы: «Мы вышли из моря мучити род человеческий. Кто к заутрени не ходит и рано не встает и в праздники Господни Богу не молится, а пьют и едят рано, того мы и мучим разными муками и ранами“. И вопросиша их святый архангел Михаил и святый великомученик Сисиний: «Как вам окаянным нарицаются имена? – 1-я рече; «Мне есть имя