Мегрэ у министра. Жорж СименонЧитать онлайн книгу.
Артюр Нику вел себя не как делец, а как светский человек. Что бы там ни думали, он не походил ни на нувориша, ни на денежного воротилу. Он человек образованный, культурный, и у него есть вкус к жизни. В Париже он посещал лучшие рестораны, и вокруг него всегда вились красивые женщины, по большей части актрисы театра и кино. Я думаю, все, кто котируется в мире искусства, литературы или политики, хотя бы раз побывали на воскресных приемах в Самуа. Я там встречал многих коллег по палате депутатов, главных редакторов газет, ученых – людей, за порядочность которых я готов поручиться. А сам Нику в загородном доме производил впечатление человека, у которого нет других забот, кроме как угостить приглашенных самыми тонкими и редкими блюдами в самой изысканной обстановке. Моя жена всегда его недолюбливала. Мы ездили к нему раз шесть, всегда с кем-нибудь, и наши отношения никогда не были близкими. Иногда у него по воскресеньям собиралось до тридцати человек гостей. Все обедали за маленькими столиками, а потом перемещались в библиотеку или к бассейну. Случай, о котором я вам не рассказал, произошел, если не ошибаюсь, года два тому назад… Да, точно, два года назад на Рождество моя дочь получила крошечную золотую авторучку с ее инициалами и с визитной карточкой Артюра Нику. Я очень рассердился и собирался вернуть ему подарок. В таком расположении духа я поделился сомнениями с кем-то из коллег, уж не помню с кем. И он мне объяснил, что такой жест Нику ни к чему не обязывает, потому что у него есть такая причуда: в конце года делать подарки женам или дочерям своих гостей. В этом году он дарил авторучки и заказал их множество. А был год, когда он дарил пудреницы, тоже золотые. У него, похоже, страсть к золоту. Дочка эту авторучку сохранила, и думаю, все еще ею пользуется. А теперь, если завтра история с отчетом Калама просочится в прессу, то станет известно, что дочь Огюста Пуана получила и приняла от Артюра Нику подарок…
Мегрэ покачал головой. Он вовсе не считал такую деталь пустяком.
– Это все? А деньгами он вас не ссужал?
Пуан покраснел до корней волос, и Мегрэ понял почему. Вовсе не из-за того, что ему было в чем себя упрекнуть, а из-за того, что теперь каждый был вправе задать ему этот вопрос.
– Никогда! Клянусь вам…
– Я вам верю. А есть у вас акции компании «Нику и Совгрен»?
– Нет, – с горькой улыбкой ответил министр.
– Завтра утром я постараюсь сделать все, что в моих силах, – пообещал Мегрэ. – Но вы должны отдавать себе отчет, что я знаю гораздо меньше вашего и почти не имею контактов в политических кругах. Сомневаюсь, что мы сможем найти отчет раньше, чем тот, в чьих руках он находится, успеет им воспользоваться. Ну, вот вы сами могли бы его уничтожить, чтобы спасти ваших коллег, которых отчет компрометирует?
– Конечно нет.
– Даже если бы вас попросил лидер вашей партии?
– Даже если бы премьер-министр дал мне такое указание.
– Я был в этом почти уверен. Простите, что задал такой вопрос. А теперь мне пора, господин министр.
Оба встали, и Пуан протянул комиссару свою огромную волосатую