Револьвер Мегрэ. Жорж СименонЧитать онлайн книгу.
которой Мегрэ опаздывает к завтраку, а один из приглашенных отсутствует на званом обеде…
Когда впоследствии Мегрэ вспоминал это необычное дело, то начинал думать о болезнях, которые подкрадывались исподтишка, начинаясь не бурно, а с легкого недомогания, с ломоты – симптомов слишком безобидных.
Не было вызова на место преступления, не было жалобы в сыскную полицию, не поступало тревожных сигналов и анонимных доносов; началом этого дела, если вспомнить все по порядку, был просто телефонный звонок мадам Мегрэ.
Черные мраморные часы на камине в кабинете Мегрэ показывали без двадцати двенадцать, он ясно помнит стрелки, образующие тупой угол на циферблате. Стоял уже июнь, в широко открытое окно вливался нагретый солнцем летний запах Парижа…
– Это ты?
Жена, конечно, узнала его голос, но она всегда переспрашивала, не потому, что сомневалась, а просто чувствовала себя неловко, говоря по телефону. Наверно, окна на бульвар Ришар-Ленуар сейчас тоже широко открыты… Мадам Мегрэ к этому времени обычно уже заканчивала всю основную работу по хозяйству. Она звонила ему редко.
– Слушаю.
– Я хотела только спросить, ты собираешься прийти завтракать?
Она почти никогда не звонила, чтобы задать ему этот вопрос. Он не рассердился, но нахмурил от удивления брови.
– Почему ты спрашиваешь?
– Просто так. А потом тебя здесь ждут.
Ему показалось, что голос у нее виноватый.
– Кто?
– Ты его не знаешь. Ничего особенного. Но если ты не придешь завтракать, я скажу, чтобы не ждали.
– Мужчина?
– Молодой человек.
Конечно, она провела его в гостиную, куда они сами почти не заглядывали. Телефон стоял в столовой. Там они обычно проводили все время и принимали близких друзей. Именно в столовой находились трубки Мегрэ, его кресло и швейная машина мадам Мегрэ. По ее смущенному голосу он догадался, что дверь между двумя комнатами осталась открытой.
– Кто он такой?
– Не знаю.
– Что ему нужно?
– Не знаю. По-видимому, что-то личное.
Его мало интересовал этот посетитель. Если он и расспрашивал, то только из-за смущения жены, – она, очевидно, уже взяла этого мальчишку под свое покровительство.
– Я выйду около двенадцати, – сказал Мегрэ.
Ему оставалось принять только женщину, которая уже несколько раз приставала с жалобами на соседку, писавшую ей угрожающие письма.
Он позвонил секретарю.
– Пусть войдет.
Зажег трубку и, покорившись судьбе, откинулся на спинку кресла.
– Итак, сударыня, вы снова получили письмо?
– Целых два, господин комиссар. Я взяла их с собой. В первом, как вы сами увидите, она признается, что отравила мою кошку, и угрожает, что, если я не перееду на другую квартиру, скоро наступит моя очередь…
Стрелки на циферблате потихоньку двигались вперед. Нужно было делать вид, что принимаешь эту историю всерьез. Разговор продлился четверть часа. Когда Мегрэ уже поднялся, чтобы взять шляпу, в дверь снова кто-то постучался.
– Вы заняты?
– А ты что делаешь в Париже?
Это оказался Лурти, его бывший инспектор, переведенный в сыскную полицию Ниццы.
– Проездом. Забежал, чтобы подышать здешним воздухом и пожать вам руку. Успеем проглотить по стаканчику в пивной «Дофин»?
– Перехватим на ходу.
Он очень любил Лурти, костлявого парня с голосом церковного певчего. В пивной у стойки они встретили еще нескольких знакомых инспекторов. Потолковали о том о сем. Аперитив был так же хорош, как этот летний день. Выпили по стаканчику, потом по второму и по третьему.
– Я должен бежать. Меня ждут дома.
– Я провожу вас до угла.
Они перешли вместе через Новый Мост, дошли до улицы Риволи, где Мегрэ пришлось добрых пять минут искать такси. Было без десяти час, когда он наконец поднялся на четвертый этаж дома на бульваре Ришар-Ленуар, и, как обычно, дверь квартиры открылась прежде, чем он успел вынуть ключи из кармана.
Ему сразу бросился в глаза встревоженный вид жены. Понизив голос – дверь в гостиную была открыта, – он спросил:
– Все еще ждет?
– Нет, он ушел.
– А что ему было нужно?
– Он не сказал.
Если бы не ее взволнованное лицо, Мегрэ, конечно, пожал бы плечами, проворчав: «Одним меньше!»
Но она не вернулась на кухню, а пошла следом за ним в столовую; у нее был вид человека, который собирается просить прощения.
– Ты заходил сегодня утром в гостиную? – спросила она.
– Я? Нет. Зачем?
Действительно, зачем ему было заходить утром в эту гостиную, которую он не переваривал?
– А мне казалось…
– Что?
– Ничего.