Как работает эмпатия. Чувствуй и побеждай. Леонид КрольЧитать онлайн книгу.
сторона Игоря настолько неведома ему самому, что он ее практически не признает. Между тем она существует, хотя Игорь не знает о ней сам, и извлечь из него эту «оборотную сторону» абсолютно невозможно. «Уроды, которых никто не сможет полюбить», «неудачники, которые не умеют зарабатывать», «хлюпики и слабаки, которые мне завидуют», живущие внутри Игоря, вынесены им исключительно вовне. Именно поэтому таких, как Игорь, и считают безнадежными: он настолько успешно избегает ощущения внутренней пустоты и самозванства, настолько быстро, энергично заполняет жизнь внешним блеском и событиями, что у него не возникает «моментов упадка», когда он мог бы почувствовать, что этот стыдящийся урод – он сам и есть. Поэтому Игорь блистателен и беспощаден. Кажется, что эмпатия ему вообще не нужна: он имеет дело не с другими людьми, а со своими отражениями в них. Как только кто-то перестает его «отражать» (восхищаться и поддерживать), Игорь заводит себе новые «зеркала», а старые с презрением отбрасывает.
Так что же, он и впрямь безнадежен в смысле со-чувствования с другим человеком? Несмотря ни на что, я так не думаю. У Игоря есть эмпатия, только своеобразная, очень целевая, эмпатия хищника. Его успешность показывает, что он не всегда так полон собой, как это кажется. Эмпатия Игоря – это секундная проницательность на переговорах, когда его хищнические инстинкты вдруг позволяют ему увидеть реальную добычу. Это циничная, если можно так сказать, инстинктивная эмпатия, короткая вспышка. Эмпатировать дольше у Игоря просто нет мотивации: он уже увидел и съел. На более глубокие отношения Игорь неспособен именно потому, что абсолютно лишен эмпатии к своим собственным глубинам.
Эффективен ли Игорь? Да, по-своему эффективен. Мощность блокировки отрицательного позволяет ему проседать в жизненном плане довольно глубоко, не впадая в депрессию. Он всегда на виду, «в свете софитов», ему всегда есть перед кем «казаться», а на миру и смерть красна. Человечен ли Игорь и счастлив ли он? Это сложный вопрос, ответить на который нельзя без самого Игоря – а так как Игоря в каком-то смысле нет для себя самого, то и ответ надо признать временно невозможным. Отто Кернберг и Нэнси Мак-Вильямс, психоаналитики, много работавшие с нарциссизмом, весьма пессимистично оценивают перспективы их психодинамики и возможности встречи со своим «я» (self). Я также не считаю, что этот вопрос может быть сведен к каким-либо применяемым техникам. Но мне действительно приходилось видеть, как сама жизнь (иногда и в сочетании с терапией) выводила людей с доминирующим нарциссическим паттерном на другие дороги; это происходило иногда медленно, тяжко, а иногда драматично, неожиданно. Пока человек жив, он меняется. И хотя невозможен ответ в настоящем, возможны изменения в динамике, и мы реализацию подобных возможностей видели.
Отступление о нравственности
И здесь, прежде чем разбираться с «нарциссизмом» как багом эмпатии дальше, я не могу не сделать небольшое отступление о нравственности.
Выше