Второй концерт Рахманинова как национальная идея: критика, полемика, интервью. Вадим МесяцЧитать онлайн книгу.
конца 80-х – начала 90-х годов и думает, что он по-прежнему вещает на диссидентской кухне, – может оставаться при своих иллюзиях. Мы живем здесь и сейчас. Мы действуем. Деятельность «Русского Гулливера» не дает покоя тем, кто окончательно отказался от великих задач и разуверился в своих силах. И хотя Гулливер – доктор по профессии, не каждые болезни в его компетенции. Вам понятно теперь, почему мы призываем царей, стараемся вернуть в жизнь тайну и чудо? Помните печального путешественника Лемюэля, вернувшегося от лилипутов и великанов в родную Англию и обреченного на неверие и позор? Или Мюнхгаузена, всходящего к жерлу пушки перед полетом на Луну? Повторять ошибки предшественников не хочется, тем более пока что у нас все получается, все удается. И все чаще сбываются самые радикальные мечты.
«В портовый город Салоники при полном своем параде вступают цари. Целое войско царей, племя, народ солнца. Почерневшие от времени короны сверкают рубиновыми каменьями, разноцветные бороды взъерошены, золотые зубы надменно переливаются в свете электрических ламп, горностаевые мантии, чуть источенные молью, напоминают о животном царстве. Они несут символы царской власти в своих крепких руках: шары, кресты, мечи, амфоры с вином. Они поют песни, от которых хочется плясать джигу. Подле каждого из них верный пес для защиты от черни: и когда царь хохочет, пес скалит зубы. К царям бегут прокаженные, и те снимают с них болезнь наложением рук. Магнаты и депутаты спешат упасть им в ноги, извиняясь за незаконный захват власти. Царям не до этого. Для этого, извините, у нас Страшный суд. Цари пришли. Самые настоящие. От Бога. Это вам не хухры-мухры. Прошли обманные времена, наступила пора правды. Цари идут: слышно, как скрипят их старые сильные кости.
– Ты призывал царей нам в помощь? – спрашивает Катерина Илиопулу, – настоящих царей: в коронах, мантиях, с золотыми посохами и шарами? Уже слишком поздно!
– Нет, Катерина. Анархистам цари не помогают. Они нужны всем. Кто еще изменит этот тоскливый мир, как не цари? Настоящие, сказочные. Я же не предлагаю восстановить монархию. Не зову духов Шамбалы из преисподней. Вот Андрей Тавров в своих стихах имеет в виду царей-волхвов Каспара, Валтасара и Мельхиора. Я – семь подземных королей из детской сказки. У каждого свой царь. В голове».
Таверна среди руин
(Вадим Месяц и Андрей Тавров, очередной разговор в капитанской рубке)
Вадим Месяц: Андрей, мы часто говорили с тобой о том, что литературное произведение должно нести в себе некую опасность, быть заряженным на «снос крыши» читателя, преодолевать условности, преступать через табу и границы. В модернистском изводе эта позиция означала «пощечину общественному вкусу», не более того. С тех пор «пощечина» превратилась в безобидную литературную традицию, работающую с ненормативной лексикой, сексом, насилием и прочим «голливудом». Я не против внешних эпатажных форм: другое дело, что для меня, как и для многих в моем поколении, они стали общим местом,