О, эта проза жизни!. Марита Мовина-МайороваЧитать онлайн книгу.
нашим начали прощаться, поскольку выяснил Вася, что за Тойоту, даже с большим пробегом, всего нашего хозяйства не хватит. Хватит, если только «Урал» продать.
А что делать? Выбор разве был? …Хотя, выбор, наверно, всегда есть… Мы решили рискнуть. Короче, продали всё и Тойоту купили. Красавица! Изящная, белоснежная, просторная внутри. И пошёл Василий мой «бомбить» в Уссурийск. Я тоже на работу устроилась. Но основной статьёй дохода был всё-таки извоз. «Тойота-кормилица». Так мы её и звали. Супруг только что пылинки с неё не сдувал! Особенно первое время – разве, что в гараже с ней не спал! Я смеялась потихоньку и не препятствовала ему ребячиться. А что? Пообещала же я ему когда-то, в начале жизни нашей супружеской, что к сорокалетию машину ему куплю, и купила. А как же? Если бы не было моего согласия все деньги в неё вложить, разве же бы он её купил? Да и почему же такому хорошему, заботливому и работящему мужу, каким был мой Вася, такой подарок заслуженный не сделать? Вот и сделала. И радовалась на его радость, глядя.
А тут такое! Утопил! И без возможности отремонтировать…
Но я не злилась на него. Как говорится – «деньги – дело наживное». Главное, чтобы мир и лад в доме были. Ни матери, ни сыну этого ничего мы не сообщили. Пусть своими заботами живут, нечего наши ещё на голову брать. И потому как посылали мы денюшку матери к её пенсии и сыну – к его стипендии, так посылать и продолжили.
Так вот. Вытащили они машину. Привезли. Во двор сгрузили. Больше всё это действо похоже было на похоронную процессию.
Муж с мужиками её в гараж закатил. Я в окно смотрела и удивлялась: почему на запчасти, с виду совсем новенькая. Только не едет сама. Потом оказалось, что в этом всё дело и было. И ещё в чём-то – сейчас не вспомню… Может позже.
Так вот. Закрыл Вася тогда ворота гаражные, мужики возле него потоптались-потоптали виновато, как будто это они его машину утопили, и пошли себе по домам к своим целеньким и невредимым машинам. А Вася остался стоять возле гаража и глядеть себе под ноги. Я его трогать не стала.
Сколько-то времени прошло.
Потом он в дом заходит, посередине комнаты за стол усаживается и заявляет:
– Сделаю я её. И побежит она у меня, как миленькая.
Я подсела с боку и удивилась:
– Механики же из ПМК твёрдо побожились, что ничего с ней сделать уже невозможно – больше суток в воде ледяной просидела. Даже, говорили, на запчасти вряд ли пойдёт, только если за бесценок совсем.
– Ага! А что мы с тобой делать будем без хозяйства, мотоцикла и без машины вот теперь? Где я денег таких заработаю, чтобы и нам не тяжко жить было, и матери с Лёшкой помощь посылать. Твои-то девяносто пять рублей к какому месту приложить можно, чтобы их хватило?
Он помолчал, потом обнял меня и голову мою на плечо себе положил.
– Ничего, Любочка, прорвёмся! Сделаю я её, вот увидишь! Ты вспомни, когда мы сюда приехали и дали нам квартирку с выломанным