Тринадцать подвигов Шишкина. Олег ПетровЧитать онлайн книгу.
аккуратно загнали кабанчика в грузовой отсек «москвича» и покатили домой. Всю сорокапятикилометровую дорогу трёхсоткилограммовое сокровище породы ландрас вёло себя на редкость спокойно. И это радовало пятидесятипятилетнего зоотехника и его восемнадцатилетнего помощника.
За роскошные будёновские усы, а больше за совпадение имени-отчества (они усы-то и породили) и подходящую фамилию, сельского ветеринарного светилу кликали Командармом, а вверенное ему колхозное стадо ехидно обзывали Первой Конно-рогатой. Иногда это краткое наименование разворачивали в полное: Первая Конно-рогатая свинская армия особого полёта – ведь понятно, что колхозная живность не ограничивалась только лошадьми и крупнорогатым поголовьем. А нарастающий отряд свиноматок и, соответственно, поросят? А трепещущая сотнями крыл кудахто-гага-крякающая птицеферма? Так что полное наименование справедливо учитывало все подразделения обслуживаемого Михалычем войска колхозной живности. Но публично озвучивалось это полное наименование только тогда, когда Командарм Кобылин где-то прокалывался. И чаще всего в этих проколах был замешан зелёный змий.
Выключив зажигание и привычно протрещав «ручником», Кобылин повернул продублённое солнцем и ветром круглое лицо к узколицему молодому помощнику.
– Чего у нас, Василий, на закусь-то?
– Но дак… – Васька суетливо выволок из-за спинки сиденья холщовую сумку с намалёванным на ней чёрным растрёпанным страшилищем. Впрочем, такие же чёрные буквы под портретом утверждали, что это Алла Пугачёва.
Из сумки Васька извлёк завернутые в газету толстые ломти подового хлеба, проложенные аналогичными по толщине, радующими глаз ломтями вареной свинины. Появились на свет и скромный, с две сигаретные пачки, брусок сала с прожилками и пара свежих пупырчатых огурцов величиной с недозрелый кабачок каждый.
– Молодец баба Дуся, – похвалил Михалыч Васькину мать и, покряхтывая из-за внушительного живота, упирающегося в рулевое колесо, выволок из-под своего сиденья тряпичный свёрток. В руках булькнула поллитровка горькой настойки «Стрелецкая».
– Пошарь-ка, Василий, в бардачке, где-то там тара была.
Помощник шустро порылся в отделении для перчаток, где сроду оных не водилось, зато лежали всякие ценные вещи, типа запасных свечей зажигания, электролампочек для «москвичёвских» фар и т. п.
Протянул Михалычу замурзанный «охотничий наборчик» – вставленные друг в друга «матрёшкой» полиэтиленовые стаканчики, облюбовавшие «бардачок» апельсинового «шиньончика», скорее всего, ещё до нашей эры.
Зоотехник отделил от липкой полудюжины два самых объёмистых стаканчика, раскупорил бутылку, мгновенно наполнившую тесную кабину «москвичонка» резким лекарственным запахом неизвестных трав, аккуратно налил в один стаканчик и протянул помощнику.
– Держи.
– Не, Семён Михалыч, я…
– Держи, сказал! Тебе, пацан, сколь лет? Осьмнадцать тока-тока минуло, а мне? В три раза больше! Да я тебе в деды