Черный квадрат Казимира. Дарья ЩедринаЧитать онлайн книгу.
незнакомое лицо, заросшее, с впалыми щеками и темными кругами под глазами.
– Ну и рожа! – прошептал он, рассматривая себя с неприязнью. – Ты же идиот, Потапов, полный кретин! И вот эта рожа пыталась пригласить Машку Горееву, дюймовочку и красавицу, выпить пива за компанию? Точно, кретин! – Поставил он себе диагноз и с ожесточением стал скрести щеки станком.
Глава 6
Юля долго дулась на мужа, пытаясь наказать его изматывающим душу молчанием, презрительным фырканьем и надменно задранным вверх подбородком. Но Казимир будто бы и не замечал этого. Взгляд его светлых, прозрачных глаз был устремлен мимо нее. Лишь когда в поле его зрения попадала Полина, в глубине глаз вспыхивал свет, взгляд наполнялся теплом, искрился радостью. И Юля все сильнее чувствовать себя неодушевленным предметом обстановки, шкафом или столом, мимо которого ходят, задевают его, ставят что-то на него или достают с полок нужные вещи, но сам предмет не замечают.
Все долгие годы супружеской жизни она старалась быть достойной такого мужа (внук известного писателя!), необыкновенно умного и образованного, всегда смотрящего на нее немного снисходительно. Она из кожи вон лезла, пытаясь ему угодить во всем: готовила кулинарные изыски, каждый день с утра доставала ему из шкафа чистую идеально отутюженную рубашку, преданно смотрела в глаза, когда он что-то говорил. Но Казимир почему-то на ее вопрос «А ты меня любишь?» откровенно раздражался и уходил в соседнюю комнату. В последнее время Юля стала уставать от тщетных попыток быть идеальной женой.
Отстраненность и безразличие мужа после нелепой ссоры задевало ее, обескураживало, но идти на попятную, пытаться разобраться в сложившейся ситуации, сделать первый шаг к примирению означало признать свое поражение, свою слабость. Так они и жили, двигаясь по жизни параллельными курсами, не пересекаясь, с каждым днем отдаляясь друг от друга все дальше, отрываясь душой, становясь чужими.
Казимир окончательно перебрался спать в гостиную, забрав свою подушку из супружеской постели. Так ему было спокойнее. Он перестал бояться разбудить жену посреди ночи неуместными вздохами или стонами, навеянными запретными снами. Теперь он без колебаний отдался на волю ведунье – ночи, что с легкостью снимала цепи и веревки, удерживавшие его фантазию от безудержного полета. И тьма, поселившаяся в его душе, расползалась, растекалась по закоулкам души, наполняя ее наркотическим мороком, бредовым туманом. Истерзанный, вымотанный, напившийся губительной неги в своих снах, Казимир просыпался, не сразу отделяя реальность от грёз, и снова наполнялся жаждой запретного наслаждения. Сновидения его были столь яркими, живыми, реальными, что все меньше и меньше хотелось мириться с неприглядной действительностью.
Работа, дом, отношения с женой отступили на задний план. Зато каждый взгляд голубых глаз Полины, каждый жест ее изящных рук, каждое движение ее точеной фигурки впечатывались в память