Сезон крови. Грег Ф. ГифьюнЧитать онлайн книгу.
общее. Рик, мы с тобой – единственные дети в семьях, мы оба знаем, каково это, – все достоинства и недостатки такой жизни. Никто на нас никогда не давил, правда ведь? – Тяжелое дыхание, шорох. – А ты, Дональд, старый добрый Донни, мы оба знаем, каково это – отличаться от других. Быть выброшенным за борт, осмеянным… затравленным. Мы с тобой знаем, что такое одиночество, да, Донни? Навязанное извне или принятое по собственной воле, одиночество нам хорошо знакомо.
Я быстро взглянул на каждого, когда прозвучали их имена. Никто не поднял глаз.
– Алан, мы оба знаем, каково это – жить без отца, – продолжил Бернард. – Каково расти с матерью-одиночкой, любить ее и оставаться близким с ней, и сколько дряни люди способны свалить тебе на голову из-за этого. Маменькины сынки, ты и я… И гордимся этим, да-а? – Он рассмеялся негромко и на этот раз как будто искренне. – А потом я вспоминаю Томми и принимаюсь гадать… что было общего у нас с ним? Я очень долго думал, крутил все так и эдак – и наконец сообразил: в чем-то Томми был похож на каждого из нас. Если взять лучшие наши черты и собрать их вместе, получился бы Томми.
Дональд, который сидел, уставившись в пол, слегка кивнул. Рик повернулся к нам спиной и стоял перед окном, глядя на снег. Но мы все знали, что Бернард был прав: Томми был лучшим из нас.
– Алан, я всегда жалел тебя из-за того, что ты был рядом, когда это случилось. После того, как он умер, каждый день думал: не останься я тогда в школе после уроков, то был бы с вами. Может быть, первым вышел бы из автобуса. Может быть, оказался бы на дороге вместо него. В этом было бы больше смысла…
У меня сжалось горло, и я едва сумел сдержать слезы. В тот день я шел в паре шагов позади Томми, и с тех пор меня не покидала та же самая мысль. Что я легко мог оказаться на его месте. Что, возможно, я должен был оказаться на его месте.
– Но у нас есть кое-что общее. То, что знаем мы все, – испустив долгий вздох, продолжил Бернард. – Боль. Нам всем знакома боль – и ярость, что следует за ней по пятам. Да, ярость нам тоже хорошо знакома. Ярость от того, что мы так и не стали теми, кем могли, должны были стать. Мы все обладаем особым талантом: недотягивать.
Дональд вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате, скрестив руки на тощей груди.
– Рик, ты мог бы стать профессиональным футболистом. С самого детства ты только об этом и говорил. И у тебя были способности, был шанс. Но ярость тебя подкосила. Ты едва не забил этого бедолагу до смерти из-за места на парковке. Ради чего? Чтобы произвести впечатление на какую-то девчонку, с которой тогда встречался? Прости господи, парень три дня пролежал в коме. В коме, Рик. Ради места на парковке. Я помню, как мы навещали тебя в тюрьме. Набивались все вместе в машину и в мертвой тишине ехали в Уолпол – самые долгие поездки в моей жизни, потому что никто не произносил ни слова ни по пути туда, ни обратно. И уходя, я каждый раз бежал от необходимости видеть тебя в этой гребаной дыре. Ты всегда был таким сильным – куда сильнее меня, и мне невыносимо было видеть тебя сломленным,