Христианство. Три тысячи лет. Диармайд МаккалохЧитать онлайн книгу.
вслед за Египетской церковью присоединилась к лагерю миафизитов. Одним из центральных понятий эфиопского богословия стало (и остается по сей день) тевахедо – единство божественного и человеческого в Спасителе, принявшем плоть. Однако, несмотря на традиционно коптское происхождение абуна, Эфиопская церковь не стала коптской по своему характеру. Куда более тесными были ее связи с семитским миром, еще до принятия христианства оставившие свой след и в эфиопском языке, и в названиях прибрежных районов Тигрей и Эритрея.[488] Именно один из семитских языков, гыыз, стал литургическим и богословским языком Эфиопской церкви – и остается им по сей день, хотя в последнее время употребляется все реже. Принятие миафизитства тоже было связано с семитским миром: по легенде, его принесли в Эфиопию девять святых, в основном сирийцы, в конце V века бежавшие в Африку от преследований халкидонитов и ставшие зачинателям и организаторами эфиопского монашества.
Семитская ориентация Эфиопии проявилась и в уникальной тяге эфиопского христианства к иудаизму. Она напоминает необычно тесные отношения с иудаизмом, сложившиеся в раннем сирийском христианстве (см. с. 200–202); однако у эфиопов эта симпатия продлилась гораздо дольше и зашла гораздо дальше. Быть может, причиной ее стали не столько непосредственные контакты с иудеями, сколько гордость эфиопов за свои древние христианские корни: первый христианин-эфиоп появляется в Книге Деяний – и в основе рассказа о встрече Филиппа с эфиопским евнухом лежит именно иудейское наследие христианства. Уединенные размышления над этой встречей в далекой африканской стране привели к неожиданным результатам: Эфиопская церковь соблюдает шаббат, верующие совершают обрезание (причем, в отличие от иудеев, обрезываются не только мужчины, но и женщины) и подчиняются иудейским пищевым запретам. Уже в XIII веке источники упоминают о том, что в церкви хранится как сокровище некий таинственный предмет – не что иное, как ковчег Завета, когда-то стоявший в Иерусалимском храме. Согласно источникам, однако, этот эфиопский ковчег был украшен крестами, что вызывает большие сомнения в его иудейском происхождении.[489] Увлечение иудейским прошлым довело эфиопов до крайности: начиная с XIV века в Эфиопии появляются люди, которых другие эфиопы называют «фалаша» (чужестранцы), но сами они именуют себя «Бета Исраэль» (Дом Израилев) и считают себя в самом буквальном смысле евреями! В наше время большая часть «Бета Исраэль» эмигрировала в Израиль.[490]
Основным элементом сложного комплекса ассоциаций с Израилем и иудаизмом стало важнейшее произведение эфиопской литературы – «Кебра Нагаст», или «Книга славы царей». В этом сочинении, сложно датируемом и составном по содержанию, истоки эфиопской монархии выводятся из союза израильского царя Соломона и царицы Савской, легендарной правительницы Йеменского царства, о блестящем визите которой ко двору Соломона рассказывается в ТаНаХе. В «Кебра Нагаст» рассказывается (современные ученые
Sundkler and Steed, 35.
S.Munro-Hay,
Нельзя не отметить, что происхождение и статус