Христианство. Три тысячи лет. Диармайд МаккалохЧитать онлайн книгу.
монастырь Святой Екатерины продемонстрировал еще большую готовность к межрелигиозному диалогу – возвел в своих стенах мечеть, которая стоит там и по сей день, вместе с минаретом, хотя теперь она запечатана и, во всяком случае, не обращена к Мекке, как положено мечети.
Иоанн Дамаскин
Один из наиболее влиятельных византийских православных богословов рубежа VII–VIII веков (см. с. 483–484) прожил всю жизнь под властью дамаскского халифа из династии Умайядов и сам был по национальности арабом, как видно из его семейного имени Мансур; прославился он под именем Иоанн Дамаскин. Иоанн принадлежал к традиционной местной знати, для которой переход от прежнего режима к новому совершился более или менее безболезненно: его дед Мансур ибн Саргун, христианин-халкидонит, был последним правителем города при власти византийского императора, а отец – высокопоставленным чиновником умайядской администрации. Иоанн вырос вместе с будущим халифом Аль-Язидом и занял при дворе наследственную должность главного визиря, однако позже, впав в немилость, удалился в прославленный монастырь Святого Саввы близ Иерусалима. Близость к новой элите не мешала ему писать воинственные антиисламские трактаты и даже называть ислам «предтечей антихриста».[533]
Иерусалим – единственная твердыня православия
В долгосрочной перспективе вера Иоанна – халкидонское православие, оставшись без защиты византийских армий, стало тяжким бременем для его приверженцев. Единственной твердыней мелхитского православия среди миафизитского и диофизитского большинства оставался Иерусалим со своей Святой Гробницей. Быть может, не слишком цинично будет предположить, что немалую роль в этом сыграл непрекращающийся поток халкидонитов-пилигримов, приезжавших в Палестину из империи и отдаленных западных стран; едва ли они остались бы довольны путешествием, встретив в святых местах, Вифлееме и Иерусалиме, христиан, которых считали еретиками. То же можно сказать о великом Синайском монастыре, несмотря на труднодоступность, чрезвычайно популярном в Византии еще задолго до того, как на горе Синай были обнаружены мощи святой Екатерины. Неопалимая Купина, горящая в его стенах, якобы та самая, в которой Бог явился Моисею (см. с. 77–78), напоминала о Деве, которая, в глазах халкидонитов, также имела божественную сущность; и монастырь всегда оставался верным халкидонитскому православию, ориентируясь на мелхитского патриарха Иерусалимского, а не на западных коптов-миафизитов.
Что касается миафизитов и диофизитов – у них не было особых причин сожалеть об исчезновении имперской власти и ее церкви. Свергнув в 750 году династию Умайядов, новая династия Аббасидов перенесла государственный центр халифата в Месопотамию и в 762 году начала строить здесь новую столицу, не связанную ни с одной из предшествовавшиих империй. Так ключевым городом Ближнего Востока вместо Дамаска и Селевкии-Ктесифона стал Багдад. В битве за первенство между разными фракциями христиан этот сдвиг на восток неизбежно должен был сыграть на
K.Cragg,