Земля живых (сборник). Роман ГлушковЧитать онлайн книгу.
а там в кустах просека и дымится что-то. Словно профессор Пржевальский решил добраться до Монголии прямо отсюда. С матом и жигулями.
А не лезь, когда советский ядерный щит прет на техническое обслуживание.
1993 год, август
– Короче, пацаны, не отсвечиваем и ждем Борю, – сказал нам Киря. – «Поляна» накрыта, пошлите жрать, пожалуйста.
Боря – бывший морской диверсант, «пиранья», служил на Черном море, через границу с одним ножом ходил, а сейчас он второй человек в бригаде. Служба безопасности.
Киря – юрист. Трепло феноменальное, за это и ценят.
Мы сидим в ресторане, на двадцатом пятом этаже гостиницы «Космос». С нами две симпатичные девчонки-бухгалтерши, они какой-то аудит для бригады свели. Может, по лесозаготовительному заводу, куда я Кирю возил, может, еще по какому. Не знаю, не мое дело, в общем. Бригада решила легализоваться, а бухгалтерши сделали комар носу не подточит. Теперь пацаны их душевно благодарят. «Поляна» ломится. Икра, шампанское, фрукты, закуски всех видов. Шашлык горкой, в гранатовых зернышках. Бабок не жалеем. У бригады бабок завались.
Время такое. Веселое.
А я опять водила. Поэтому водку пью умеренно, чтобы с ног не падать.
После армии я подался на Север, Самотлор осваивать. Возил трубы и вахты. Там и познакомился с Костей Длинным. Закорешились крепко. Вместе возили вахту, шабашили, чинили машины на пятидесятиградусном морозе, вместе квасили, потом в Севастополь переехали, я Ленку перевез. Люблю море. Чтобы семью кормить, я по Крыму дальнобои гонял, по половине России, по всей Украине, а затем, когда начались смутные времена, и через Польшу до Германии. Польша вообще опаснее всего, там много наших, шоферюг, полегло. Бандюки польские открыто днем грабили машины, а людей убивали. Полиции насрать было. И монтировкой я отмахивался, и в меня несколько раз стреляли. Помню, однажды уходил от погони по проселочным дорогам, гнал бешено, а в кабине оглохнуть можно от свиста. Дыры в лобовом от пуль, палец проходит. Воздух и свистел. Но ничего, оторвался.
Пока я там весело гонял, Длинный крутил дела: продать там, купить, подвезти, а потом пересекся с Борей, своим старым другом-диверсантом. Тот Длинного в Москву позвал, а Длинный меня с собой сосватал. Так я и оказался в бригаде.
– Серый, глянь, Боря подъехал? – сказал Киря. Я встаю и иду мимо молдаван к балкону.
Молдаван в бригаде двое. Один квадрат размером два на два, шея как Останкинская башня, кмс по вольной борьбе, уши изуродованы – розовые оладьи свисают, лицом чувствительного человека убить можно. Такой Кинг-Конг. Кликуха Батый, не знаю почему. Может, потому что русских не любит. Другой – Юра, его так и звали Молдаванин, хотя он русский из Кишинева, ростом ниже меня, щуплый, курносый, всегда молчит. На первый взгляд кажется, что Батый опаснее Молдаванина, но нет. Юра – это ходячая смерть. Его даже Боря опасается, мне кажется. Хотя Боря вообще ни фига не боится.
Мы на даче под Москвой жили. Двое молдаван и я с Длинным. Киря обозвал нас «засадным полком» и долго ржал.
Я