Асимметрия. Антон ЕвтушенкоЧитать онлайн книгу.
чтобы пеленговать псевдоинтеллектуальность и псевдоглубину таких псевдоучилок в очках-велосипедах без диоптрий, заламывающих пальчиком место закладки классика в мягкой обложке. Все эти ботинки-криперы, рубашки на пуговицах, юбки макси и кружева hand made служили чем-то вроде ярлычков-меток, на которые срабатывала моя внутренняя рамка-антенна. Разговор с дамским контингентом завязывался легко и буднично: обычно я просил посоветовать какую-нибудь книгу, просто хорошего автора и часто за между прочим добавлял, что и сам-то без пяти минут поэт. Это всегда действовало, как детонатор на тротиловую шашку, то есть бум – и всё, она твоя! Не верьте, если говорят, что девочкам нравятся плохие мальчики: всё как раз наоборот. От детства ничего не сохранилось – ни первых поэтических опытов, ни даже фотографий. Зато студенчество пестрело многочисленными лирическими посвящениями на казённой бумаге и я, всегда рассчитывая отделаться интрижкой, умудрялся крепко приложиться головой к абстрактной планке «амурные дела». Посвящения «единственной» писал тут же на ходу в каком-нибудь кафе, куда мы плавно и органично перемещались. Всегда были долгие беседы за чашкой кофе/чая и на прощание, как следствие, ряд цифр на салфетке. Правда, иногда события другого дня показывали, что номер телефона надиктован левый. На том конце трубки меня не узнавали и уверяли, что ошиблись номером. Да, это можно было списать на мою или её рассеянность, но тешить себя подобной наивной мыслью не приходилось. Один приятель, предпочитающий книжным магазинам продовольственные (он заводил знакомства в очереди), очень метко подмечал: «послала не на три буквы, а на десять цифр».
По прошествии десяти лет, конечно, я завязал знакомиться в книжных магазинах. Наверно, теперь так делают только совсем законченные ретрограды или слишком уверенные в себе альфа-самцы. У меня вдруг не стало любимых мест. Я это понял, когда с удивлением обнаружил, что за последние года три лишь однажды выбирался куда-то, кроме «Левады». Просто так, чтобы развеяться. Кажется, в последний раз это было в «Турандоте» после второго «Басилевса». Конечно, гульнул тогда неплохо: на половину гонорара. Но это была стадия «алярма», когда организм, истощённый сумасшедшим ритмом, требовал немедленной паузы или, хотя бы, замедления. Закончить продолжение нашумевшего дебюта издатель требовал за месяц, это значило выдавать каждые два дня по 40 тысяч знаков. Таких темпов работы до этого мой организм не знал. Спустя месяц, сдав рукопись в срок, я, шатаясь от усталости и хронического недосыпания, отправился в бухгалтерию за конвертом, а оттуда прямиком в самый дорогой столичный ресторан. Окончательный выбор за меня принимал таксист, поэтому «Турандот» нельзя назвать любимым местом. Во-первых, я был там всего один раз, а во-вторых, совершенно ничего не помню, кроме того, что по-пролетарски охально накачался двумя бутылками текилы под рыбную закуску от шеф-повара. По мне, так это могло бы послужить отличным примером гештальттерапии, но речь-то не об этом.
Четыре