Мои дорогие девочки. Эмма БерсталлЧитать онлайн книгу.
для чего ему тогда встречаться со мной? Это же бессмысленно!
– Как многие мужчины, Лео не мог устоять перед соблазном. Ему нужно было много секса.
У Кэт защипало в глазах.
– Но между нами был не только секс! Дело совсем не в этом! – Ей захотелось стукнуть кулаком по столу. Почему ей никак не удается объяснить?
Кэт поднялась, покачиваясь, и внезапно начала задыхаться в этой странной жаркой комнате.
– Мне нужно идти.
– Подожди, – остановила ее Виктория. – Жаль, что я расстроила тебя. Позволь мне хотя бы угостить тебя чаем?
После паузы Кэт снова села. Виктория вернулась с двумя чашками с одной руке и с двумя большими кусками пирога в другой – она несла их, с трудом удерживая равновесие. Передав одну чашку и тарелку Кэт, она снова попыталась сесть на край кресла, но едва не промахнулась и пролила чай на ковер.
– Ох!
Сама того не желая, Кэт улыбнулась. Виктория действительно немного неуклюжа – теперь она это видела. Может, из-за слишком больших тапочек? Кэт не очень хотелось пирога, поэтому она поставила тарелку на пол, но отпила немного чая, чтобы не расстраивать Викторию. Жуя пирог, хозяйка дома рассказала Кэт о своей работе, о Ральфе и Саломее. Она болтала без остановки, но Кэт слушала ее с интересом, ведь она часто пыталась представить жизнь Виктории с Лео. Потом та поинтересовалась, как дела у Кэт, и она рассказала немного о книжном магазине, о своей квартире, которую снимает вместе с Трейси, о том, что ее отец умер, и она заботится о больной матери.
– Странно, – заметила Кэт. – Смерть Лео заставила меня снова много думать об отце. Такое впечатление, будто все вернулось назад.
Виктория доела свой кусок пирога и поставила тарелку на пол.
– Ты не съела ни кусочка, – произнесла она. – Это «лимонный дождь». Мы с Саломеей вместе испекли его. Он пойдет тебе на пользу.
Кэт покачала головой:
– Прости, я не очень люблю пироги.
Виктория откинулась на спинку кресла и вздохнула:
– Что случилось с твоим отцом?
Кэт уставилась в чашку – она не любила говорить об этом. Но, возможно, сегодня на нее повлияло ощущение тяжести в желудке, удобное кресло, теплая комната или запах выпечки. Или дело в ободряющем голосе Виктории, ее пушистых тапочках и мягком взгляде серых глаз? Что бы ни было причиной, Кэт вдруг осознала, что вспоминает свое детство так, словно ее семья была совершенно нормальной.
– Мой отец работал преподавателем, – начала рассказывать она. – Возглавлял кафедру иностранных языков в большой средней школе. А мама вела домашнее хозяйство. Она была очень предана отцу, они постоянно смеялись и подшучивали друг над другом. Мы жили в маленьком доме в районе Бетнал-Грин – из тех, что с двумя спальнями на втором этаже и с двумя гостиными внизу, но маме удалось сделать его очень уютным. На окнах висели ящики с цветами, было много растений в горшках.
Виктория внимательно слушала ее.
– Я была единственным ребенком, – продолжила Кэт. – Мама не могла больше иметь детей. Родители так заботились обо мне,