Каменный Пояс. Книга 3. Хозяин каменных гор. Том 1. Евгений Александрович ФедоровЧитать онлайн книгу.
выбежал на куртину. Там, подняв голову, стояла англичанка и восхищенно любовалась пухлыми облаками, величественно-медленно плывущими по синему-синему небу. Завидя шумного питомца, она закатила под лоб глаза и томно вздохнула:
– Ах, Николенька, давай будем любоваться природой! Мы будем сейчас немного благоразумны: вот хороший дорожка, и мы пойдем взад и вперед по ней и будем глубоко дышать и смотреть на облака и на вот эти цветочки и думать о чудесный божий дар – природа!
Молодой Демидов скорчил постную гримасу, отмахнулся.
– Ну вас, мисс Джесси! – Он взвизгнул и резвым жеребенком побежал вокруг куртины.
– Странно, очень странно! – глядя ему вслед, укоризненно сказала англичанка. – Я никак не предполагала, что ты не любишь природу. Ты совсем равнодушен ко всему этому!
– Люблю! Люблю! Не равнодушен! – закричал весело Николенька. – Только вы мне надоели!
Зоркими глазами Николенька заметил на плотине рыжую девчонку, разбежался, подпрыгнул и с визгом одним махом пронесся через клумбу и помчался по дороге к пруду. В минуту он почти настиг рыжую, но, заметив барчонка, стройная и проворная дворовая быстро вильнула и скрылась в тальнике. Молодой Демидов следом за ней вломился в зеленую чащу.
Мисс Джесси долго смотрела на колеблющиеся тонкие вершинки тальника, потом огорченно вздохнула:
– Боже мой, что только будет с ним! В мальчике говорит плебейская кровь. Фи, с какими людьми он ведет знакомство! – Она презрительно передернула худыми плечами и, горделиво вскинув голову, пошла к террасе.
Николенька нисколько не унывал оттого, что с отцом случился удар. Только теперь, в дни болезни Никиты Акинфиевича, он почувствовал истинную свободу. Его порывистый, страстный и необузданный характер не знал границ, только один строгий и крутой на руку отец мог сдержать его порывы. Сейчас эта преграда пала: батюшка второй месяц недвижим лежал у себя на диване.
Совсем недавно Карл Карлович разрешил открывать ставни, и голубой летний день, смотревший в окна кабинета, бодрил Демидова. Его слух привычно ловил знакомое ритмичное дыхание завода. Изредка в окно доносились крики дворовых, а среди них выделялся резкий буйный голосок сына, от которого у Никиты Акинфиевича теплело на душе. В эти часы душевного покоя он чувствовал, как в его огромное костистое тело вновь возвращается жизнь. И с постепенным приливом сил Демидов вспоминал давно минувшее: свою первую любовь – золотоголовую горячую полячку Юльку, горемычную Катерину, итальянку Аннушку и горькую судьбу Андрейки.
«Все, все отошло, словно в туман уплыло! – грустно думал он. – Много бед и крови… Ох!» – тяжко вздыхал он, беспокойно ворочаясь на постели.
А в эти часы печальных отцовских раздумий сынок куролесил среди дворовых. Мисс Джесси оставалась в одиночестве и подолгу сидела у распахнутого окна своей горенки, в которой в давние годы томилась Юлька. Молодой Демидов бушевал в нижних хоромах. Однажды в послеобеденный