Справедливости – всем. Евгений ЩепетновЧитать онлайн книгу.
положено уметь составлять обычному оперу. Что участковый заточен совсем под другое – пьяные дебоши, мелкие хулиганы, алкаши всех видов и венец всего, как вишенка на торте, протоколы на граждан, выливающих на улицу продукты своей жизнедеятельности. Помои, проще говоря. И преступлениям в моей жизни если и было место, так только своим. Потому толку от меня – как от козла молока. И судьба моя на следующие три месяца – бегать с поручениями наставника да слушать его умные речи.
Вот и учил меня Семушкин, что и как нужно заполнять. С тоской учил, с раздражением, но честно дал мне то, что положено знать каждому оперу. Благо, что я схватывал с ходу и повторять дважды мне не приходилось. Ну и гонял по своим делам: кого-то опросить, что-то выяснить, что-то отнести. Мальчик на побегушках, ага! Одно хорошо – на дежурство пока не ставили. Не доверяли. Или это плохо?
Кстати сказать, с тех пор как я связался с Сазоновым, я вообще феноменально поумнел. Памятью и раньше не был обижен, но теперь мог легко, на слух запомнить длинные куски текста, совершенно неудобоваримые для произношения. Мне легко давались языки, и я по настоянию того же Сазонова за считаные недели изучил английский, а потом, в такие же короткие сроки, – французский и немецкий. Произношение, конечно, было «рязанское», но я понимал слова собеседника и худо-бедно мог построить фразу на этих языках. То есть изъяснялся без словаря. И читал без него! С письмом было похуже, но составить понятную записку я мог. Если бы позанимался немного больше – и эффект был бы выше. Но зачем мне языки? Я вообще никогда не стал бы их изучать, если бы не Сазонов, потребовавший это в приказном порядке.
Когда я вошел в кабинет, в нем в одиночестве сидел Петька Самойлов, парень моего возраста – небольшой, круглолицый, крепенький, как боровичок. Он был… никакой. Ни злой, ни добрый – просто никакой. По большому счету он был таким же «случайным пассажиром», как и я. Я некогда пошел в участковые – за квартирой, когда вдруг пошла такая волна, что решили размножить «анискиных», заманивая на должность участкового людей со стороны, «от сохи», обещая им вожделенное жилье. И, само собой, всех благополучно с жильем прокинули. И если я сумел приспособиться к ментовской жизни, став костью от кости серых мундиров, то Петька как был, так и остался шустрым барыгой, устраивающим какие-то свои темные и даже грязные делишки. Вроде как на его жене числились ларьки и магазинчики, где точно, я не знаю, да и знать не хочу. И похоже на то, что держался Петька в милиции только потому, что ему нужно было прикрывать свой бизнес красными корочками. И не выгоняли его потому, что, во-первых, он умел составлять совершенно замечательные бумаги, из пальца высасывая и рапорты доверенных лиц, и рапорты о проведенных разыскных действиях. А во-вторых, похоже, что он хорошенько подмазывал вышестоящее руководство, потому эта самая липа прокатывала у него на раз. Его не трогали.
Откуда я все это узнал? Ну все-таки не первый год в ментовке, кое-что да понимаю в службе. Вижу, слышу, понимаю с полунамека сказанное и несказанное.
Именно