Актуальные проблемы Европы №4 / 2011. Тамара КондратьеваЧитать онлайн книгу.
групп. В своей мотивации У. Кимлика исходит из того, что основной проблемой прав этнокультурных меньшинств Европы и Канады (в отличие от меньшинств США) была не столько необходимость политической эмансипации, т.е. уравнения в политических правах, сколько необходимость эмансипации культурной, т.е. противодействия культурной ассимиляции. «Борьба за эти дифференцированные права меньшинств, – пишет У. Кимлика – может быть интерпретирована как конкретная адаптация принципов гражданского либерализма и, следовательно, новая стадия революции в области прав человека» [Kymlicka. Liberal…].
Таким образом, культурная дифференциация превращается в рамках мультикультуралистского дискурса из антилиберальной практики в практику предельного либерализма. Уместно, однако, заметить, что аналогичные лозунги культурной дифференциации практически синхронно – в 1960–80-х годах – появляются и на другой оконечности политического спектра. В конце 1960-х годов на политическую арену выходят с лозунгом этноплюрализма «новые правые». Ключевым тезисом программы французского Национального фронта эпохи его подъема в 1980-х годах становится лозунг «права на различие», т.е. права коренных французов (в данном случае) сохранить свою культуру в условиях иммиграционного бума.
Отнюдь не случайно такой принципиальный сторонник эмансипации иммигрантских сообществ в Европе, как британский журналист и исследователь, заместитель главного редактора журнала «Race a. Class» Арун Кунднани, интерпретировал первоначальную модель европейского мультикультурализма как инструмент истеблишмента в сфере управления и сохранения расово разделенного общества [Kundnani, 2002, p. 67].
Чем в таком случае отличается программа мультикультуралистов-либералов от программы национал-консерваторов, представляющих титульные этнические группы? Отличие будет проявляться лишь на уровне базового – рамочного – дискурса (права человека vs. сохранность традиции); на уровне же конкретных лозунгов различие будет подчас не столь заметно.
Картина выглядит еще более противоречивой, если вспомнить об упоминавшейся выше мимикрии современного крайне правого дискурса, все чаще использующего лозунги классического либерализма.
Суммируя вышесказанное, можно заметить, что тезис У. Кимлики и его сторонников о генетической связи классического либерализма и мультикультурализма при его известной обоснованности вносит дополнительный хаос и в без того сложную систему идейных ориентиров современного европейского социума. С этой точки зрения мультикультурализм является как фактором, так и дополнительным симптомом усугубляющегося кризиса современного европейского идентитарного проекта.
Оправдывая мультикультурализм, У. Кимлика показывает, как проблематика прав личности ограничивает, канализирует проявления мультикультурной активности [Kymliсka. Liberal…]. Однако это не делает менее весомым тезис критиков о принципиальном противоречии между классическими либеральными ценностями и мультикультуралистским