Футляр для музыканта. Михель ГавенЧитать онлайн книгу.
в Нормандии. Хлесткие заголовки газет: «Армии союзников штурмуют Францию!», «Кольцо танков и людей сжимается вокруг врага!», «Семь тысяч самолетов союзников над Францией!», «Париж освобожден!».
«Гленн, ваш оркестр обязательно должен выступить в рождественском концерте в зале „Олимпия!“ – он услышал голос генерала Арнольфа так, как будто он находился в той же комнате. – Этот концерт будет транслироваться на весь мир. Все должны узнать, что Париж свободен!»
Он подготовил для концерта новую мелодию – сюрприз для Хелен, – аранжировку песенки «Коричневый кувшинчик», которую она когда-то напевала в юности. И написал письмо: «Обязательно слушай рождественский концерт из Парижа. Там будет для тебя сюрприз. И скажи моему другу Чамми, чтобы не брался за другую работу. Я уже думаю о том, что будет после войны. Осталось немного. У меня куча идей для новых аранжировок».
Он представлял себе, как Хелен улыбается, получив его письмо. Последнее воспоминание, которое приходит неожиданно, – сырой, затянутый туманом аэродром. На сырой взлетной полосе английской авиабазы «Твинвуд Фарм» – небольшой самолет «Норсман С-64». Туман настолько густой, что даже птицы уселись на ветки деревьев и под крыши домов. Он так и сказал генералу Арнольду перед взлетом: «Сэр, туман такой густой, что не видно птиц». «Ничего, ничего, Гленн, – генерал бодро похлопал его по плечу. – Долетите без происшествий. Подготовите все к концерту. Надо снять жилье для музыкантов. Договориться о репетиции. Ваш оркестр прилетит завтра. Не вешайте нос! Вы же летите в Париж!» – генерал хохотнул и как-то игриво подмигнул, намекая. На что – Гленн как-то и не сообразил в тот момент.
Добраться до Парижа ему не удалось. Но, судя по тому, что у его постели стоит немецкий врач, туда он никогда уже не попадет и вряд ли когда-нибудь увидит Хелен и приемных детей, которых любит, как родных.
Моноплан не имел устройств, которые могли бы бороться с оледенением зимой, и потому они летели, прижимаясь к воде, стараясь не подниматься выше полосы тумана. Они сбились с курса и попали в запрещенную зону – во всяком случае, об этом кричал пилот, и Гленн запомнил его полные ужаса глаза, когда он показывал наверх и, задыхаясь, повторял: «Ланкастеры», «ланкастеры»!
В этой зоне бомбардировщики, возвращающиеся с задания из Франции и не использовавшие свой груз, сбрасывали бомбы в Ла-Манш, так как садиться с неизрасходованным запасом бомб на аэродромы запрещалось инструкцией.
Бомбы летели сверху и взрывались под ними, маленький самолетик бросало из стороны в сторону. Он накренился вперед, ткнулся носом в воду, потом его снова подбросило вверх.
Гленн больно ударился головой. Что было дальше – он не мог вспомнить. Он оказался здесь, в немецком госпитале. И у его постели стоит врач с нашивками СС на воротнике мундира. Может быть, ему и не повезло, что он не оказался на дне Ла-Манша.
– Как ты считаешь, его можно допросить сегодня?
Приоткрыв дверь, оберштурмбаннфюрер