Чудо. Гоар КасперЧитать онлайн книгу.
случае возвращаться в реальность хочется еще менее… Нельзя сказать, что она, Марго, была так уж меркантильна, не в этом дело, просто ее мучила собственная несостоятельность, неумение сделать хоть сколько-нибудь ощутимый вклад в семейный бюджет, и хотя Михкель неустанно убеждал ее, что зарабатывать на жизнь – прерогатива мужская, ее это не утешало… Жалкий гонорар размером чуть больше средней месячной зарплаты, но добываемый не чаще раза в год, ведь, чтобы его заполучить, следовало написать целый роман, и не бестселлер какой-нибудь, а такой, на обложке которого не стыдно поставить собственнное имя… это от щедрот Эстонского фонда культуры, грошей, которые выплачивал за далеко не худое произведение тот или иной толстый журнал, хватало лишь на малорезультативный поход в книжный магазин… и все, никаких иных доходов… у нее, Михкель получал стипендию того же фонда… не будь ее, им пришлось бы, наверно, повеситься рядышком, как то сделали Цвейг и его жена… вполне вероятно, что когда-нибудь так и придется поступить, в один непрекрасный день останешься стоять на пороге Фонда с протянутой рукой, ибо дающая вдруг оскудеет… кто-то против подобной терминологии, наверно, возразит, однако… откровенно говоря, Марго не могла отделаться от ощущения, что просит милостыню, почему? Такова система, члены комиссии голосуют согласно личным пристрастиям, а отнюдь не количеству и качеству изданных соискателем томов, никогда не знаешь, кому ты нечаянно наступил на любимую мозоль и как она, мозоль эта, на стадии голосования себя поведет, смолчит или завопит: «Ату его, ату! Пусть подохнет с голоду!» Ну а если отдавленных мозолей окажется не одна, а две-три-четыре, что при неодолимой тяге Михкеля к свободе слова и умению его коллег обижаться насмерть, то бишь на всю оставшуюся жизнь, по, прямо скажем, странным поводам, например, из-за критической реплики в адрес Набокова или насмешки над дорогим чьему-то сердцу политиком, вовсе не исключено? Количество, увы, не томов, а мозолей, перейдет в качество, и они останутся без куска хлеба, оба, поскольку, о ней, Марго, и речи нет, ей стипендии не давали никогда, видимо, из принципа, один грант на семью, и баста, а то вдруг все писатели переженятся и коллективно сядут на шею несчастным алкоголикам-курильщикам, благодаря вредным привычкам которых Фонд и существует… А может, определенным в комиссию за несомненно огромные заслуги перед литературой вершителям судеб, по крайней мере, их квалифицированному большинству, не нравились ее черные волосы? Либо русская речь? Кто бы при этом вспомнил, что отягощенные мелкими пороками члены общества, на достаточно, надо думать, крепкой вые которых расселись деятели культуры, отнюдь не все глаголят по-эстонски, даже если не присуждать пальму первенства никому, а воздать обеим сторонам в равной степени, треть или хотя бы четверть денег, вложенных в поддержание жизнеспособности писателей, окажется на счету русскоязычных энтузиастов бутылки, табачных изделий или азартных игр, и если по справедливости, то в той же пропорции следовало