Русская книга. Сергей ДубавецЧитать онлайн книгу.
Болотинском.
Н. Ланская весьма критично описывает состояние края. Заметим – не своего края. Взгляд ее поверхностен, как если бы она с той же, свойственной ей критичностью, писала о Кавказе или Дальнем Востоке.
«Леса, например, этот клад, который на западе берегут как зеницу ока, – уничтожаются в уезде самым варварским образом». Или вот – о Припяти, на которой стоит Мозырь: «У людей предприимчивых эта река принесла бы миллионы, но у нас она год от году мелеет… Горы и река – эта краса, это богатство края – пропадают даром… В социальном отношении это было самое невзыскательное место на всем земном шаре, без всяких претензий на какие бы то ни было современные усовершенствования и удобства». Последнее сказано уже о Мозыре – «городке в полном смысле еврейском».
«В городе было несколько домов, которые составляли свой кружок, где хранилось ядро общественного мнения. Первым считался дом Лупинских…
Они, разумеется, не выписывали ни книг, ни журналов, запирали на ключ всякую дрянь, вычитали с прислуги за каждую разбитую тарелку и пропавшую салфетку, но гостей принимали с достоинством».
Так от характеристик края автор переходит к характеристикам людей. Портреты жителей города – градоначальника, судьи и прочих, их нравы и уклад жизни – словно списаны с известных типов советских времен. Впрочем, вся русская литература XIX века словно бы специализировалась на советских типах. Что, видимо, и обеспечило такое внимание к ней именно в советское время.
Однако на первом месте в романе все-таки крестьянские типы. «Православные имели церковь, переделанную из костела…» Но в основном крестьяне – это крестьяне-униаты. Они у Н. Ланской примитивны, лубочны, неинтересны, но именно с ними связана завязка романа – история крестьянского бунта в Сосновке, деревеньке из той самой Волчьей волости.
Описание крестьянина-аборигена без какого бы то ни было отождествления себя с ним и проникновения «в него» позволяет уточнить жанр произведения – это русский колониальный роман. В отличие от российского крестьянина, этот не называется и не признается «нашим», «своим», субъективно никак не выявляется, да и говорит на не очень понятном языке.
Мужик у Ланской – при всей ее назывной симпатии к нему – бедный, голый, дурной. «А между тем эта бедность, эта голь неприкрытая составляла ту силу несметную, которая кормила, поила и одевала бесчисленное число тунеядцев, оставаясь в то же время тупой, невежественной, покорной, полуодетой, полуголодной. Эта сила умела только давать… Мужик имел одно неотъемлемое право: он имел право платить всякому, даже не спрашивая, за что он платит…»
Причиной бунта стало наказание крестьянина Макара Дуботовки, который «в Сосновке родился, жил и кое-как работал… У Макара Дуботовки была совсем кривая старая изба, и надо было удивляться, как дождь не размыл, как ветер не разнес этих ветхих, разъехавшихся во все стороны бревен… Макар Дуботовка был мужик смирный, задумчивый и вялый; он носил на голове колтун, ходил в теплой