Совокупность совершенства (сборник). Виктор СеменовЧитать онлайн книгу.
есть я.
Она избрала своей целью самого крупного мужчину, что было вполне логично и соответствовало законам физики и теории вероятности, и врезалась ему в плечо. От неожиданности и силы удара тот свалился на тротуар, а сосулька, отрикошетив от его тела, также устремилась вниз и, стукнувшись об асфальт, разбилась на несколько больших ледяных кусков.
Пострадавший привстал на одно колено, держась за плечо. Чудом уцелевшая троица обступила товарища, разглядывая его перекошенное от боли лицо.
В квартиру зашла Ульяна.
– Привет! Есть кто дома? – раздалось из прихожей. – Я с ночевкой!
Она прошла на кухню и, встав рядом, посмотрела вниз.
– Это безопасники из конторы, – объяснил я, кивнув на мужчин. – Они за мной.
– Значит, не показалось!
– Что?
– Как будто шли за мной. От метро. Вон тот усатик – так точно.
Тем временем «усатик» пытался помочь встать на ноги своему массивному коллеге, но тот не давался, продолжая стоять коленопреклоненным и зажатым от боли. Один из мужчин помоложе показал куда-то сторону залива, и бугай нашел в себе силы подняться. Компания медленно направилась туда, а Ульяна, с сияющей улыбкой повернувшись ко мне, сообщила:
– Там клиника в квартале отсюда. Наверное, в нее пошли.
– Надо уходить, – ответил я.
Она молча прижалась ко мне всем своим упругим телом и поцеловала, заставив тем самым исчезнуть все мысли о возможном бегстве из этой квартиры, по крайней мере в ближайшие несколько часов. Мы укрылись в спальне.
Через час я выбрался на кухню на перекур и, присмотревшись к происходившему на улице, увидел бабулю, которая подкидывала что-то к подвальному окошку. Оттуда уже выглядывала наглая мордочка кота, освещенная светом квартир первого этажа. Бабуля удостоверилась, что котофей съел все, и, проводив его взглядом до входа в берлогу, зашла в свою парадную. Я же вернулся в спальню, где Уля лежала обнаженной поверх одеяла и, улыбаясь, смотрела на то, как отдельные части моего тоже не обремененного одеждой тела реагируют на такие вот картины маслом.
– Ах, Уля, Уля-Уленька, целую тебя в губоньки и чувствую: все ближе апогей, – сказал я и нырнул к ней.
В следующий раз проснулся нескоро, примерно в час ночи. Ульяна спала, как сурок, а я, поворочавшись без сна, решил совершить еще один променад на кухню. Я закурил, открыл окно и вдохнул холодный февральский воздух, ворвавшийся в ночное тепло василеостровской кухоньки. Я постоял минут пять, вдыхая попеременно то едкий табачный дым, то ночной каменный морозец, и хотел было уже закрывать окно и возвращаться в постель. Меня остановила шатавшаяся фигура мужчины-коммунальщика, пересекавшего проспект. Он перешел дорогу и медленно побрел дальше, миновал парадную, из которой на божий свет все эти дни выбиралась сердобольная бабушка, и, поскользнувшись на крупных осколках сосули, так и не сбитой им сегодня и вынужденной совершить свое практически ритуальное самоубийство, упал на тротуар.