Социальная свобода: идеология и технология освобождения человека. Свобода в обществе и свобода от общества. Владимир МихайловЧитать онлайн книгу.
превращается в бездумно воспроизводимый ментальный стереотип и воспринимается уже как нечто естественное, само собой разумеющееся, не подлежащее обсуждению и критике.
Для русской культуры подобное понимание свободы совершенно не характерно, что является, кстати, признаком принадлежности и непринадлежности к ней. Например, для Н. А. Бердяева свобода – это не «осознанная необходимость» (её отсутствия) гегельянства и марксизма, но напротив, первооснова бытия, то, что выше и первичнее Бога. В традиционной русской культуре, имеющей дохристианские корни свобода – это воля, то есть возможность проявлять и реализовывать свою волю, осуществлять «своеволие», то есть действовать не по чьим-то правилам, а по своему произволу. Так и действует человек вольный, в отличие от невольника. Ограничителем своеволия выступает совесть, законы природы и Бога (богов), собственная сила и мудрость, а не исключительно писаные законы общества. Благодать, справедливость мыслились в русской традиции выше закона. То есть воля понималась в русской культуре не социоцентрично. Противоположность воли – «доля», то есть судьба, хорошая (доля) или плохая (не доля), эта судьба или доля и есть тот набор природных и социальных правил и закономерностей, которым вынужден подчиняться человек. У древних греков аналогом славянской доли был рок, которому «даже боги подвластны», у индусов это «закон кармы» и дхарма.
Таким образом, получается, что свобода в западном, либеральном понимании – это славянская доля или греческий рок. То есть антипод воли и подлинной свободы. Действительно, невольник обречен действовать по правилам, придуманным для него его рабовладельцем, в этом и состоит вся его «свобода». Например, если хозяин разрешит ему иметь частную собственность, заниматься бизнесом и выбирать депутатов и президентов, то это и есть его «свобода». Именно такую лжесвободу и пропагандирует мейнстримный либерализм. Этот «либерализм» является примером «ложного имени» и врагом подлинной свободы.
Мы же в работе опираемся на русское понимание свободы как воли и симпатизируем Н. А. Бердяеву, для которого свобода есть первооснова бытия. И не симпатизируем свободофобам, бегущим от неё, как «чёрт от ладана». Для свободофобов и «держимордианцев», живущих по принципу «не потерплю, разорю!», «давить и не пущать» эта книга ненужная: пусть лучше на себя наденут очередной намордник, сядут сами «на цепь», заткнут себе ладошками уши, рот и глаза как карикатурные обезьянки и «зароют голову в песок».
Так как общество является системой, функционирующей по определенным правилам, то никакой подлинной свободы внутри неё быть не может. Поэтому с социоцентричной точки зрения словосочетание «социальная свобода» является фикцией, утопией, тем, чего на самом деле нет. А значит, и писать здесь не о чем. Социальная свобода появляется только в ситуации как минимум частичного, физического или духовного