Театральные подмостки. Александр Николаевич ЗавьяловЧитать онлайн книгу.
ругался, шутил сквозь слёзы, грозя кулаком неведомо кому. Словом, резвился от скуки и тоски на полную катушку. Эх, знал бы, что помру, я бы хоть шерсти с собой взял, что ли. Научился бы вязать, всё веселее. Или книжек каких. Сидел бы тихо и не гневил Бога.
Иной раз, когда закрывал глаза, мне чудилось, что на сцене идёт спектакль или репетиция. Я ясно слышал аплодисменты и смех в зале, реплики актёров, голоса режиссёра и других служащих театра. И это было настолько отчётливо и громко, как будто кто-то совсем рядом, только руку протяни. Но едва я открывал глаза, и враз всё смолкало. И опять нависала давящая, умопомрачительная тишина.
На третий день у меня нервы не выдержали. Начал я крушить всё направо и налево. Сколько-то минут буйствовал, ярился, а когда выдохся и присел передохнуть, глядь, всё обратно восстановилось.
Примерно через неделю случилось забавное событие. Я, как обычно, прохаживался в зрительном зале, размышляя о коварной судьбине своей, о столь трагической кончине, выпавшей на мою долю, о таинственной незнакомке и о вдовушке Лере. И так утомился от дум тяжких, что задремал, – ещё одна странность здешнего мира: внезапно меркнет сознание и резко охватывает сонливость даже во время ходьбы, спишь и не падаешь.
Так вот, вижу во сне комнатушку со свечами, а в ней Александр Сергеевич Пушкин с бешеной скоростью печатает на ноутбуке стихи. Я, естественно, потрясён, смотрю как заворожённый, застрявши в дверях с канделябром в руках. Александр Сергеевич не обращает на меня никакого внимания, но звук щёлкающих клавиш всё сильнее и сильней… И вот я уже слышу сквозь дрёму цокот копыт. Сон как рукой сняло. Я открываю глаза и вижу, что на сцене стоит бричка девятнадцатого века, запряженная тройкой вороных коней. Извозчик на облучке, одетый по тому времени, мужик с окладистой седой бородой. А в бричке сидят трое… Я не мог их не узнать: это были Н.В.Гоголь, А.Н.Островский и А.П.Чехов. Они о чём-то тихо друг с другом переговаривались, а меня как будто вовсе не замечали. Я настолько был потрясён, что у меня дух перехватило. Я стоял как оглушённый и смотрел, смотрел… И вдруг извозчик потянул вожжи, понукая лошадей, и тройка резко повернула в зрительный зал, прямо на меня, и кони поскакали по воздуху. В последний момент, когда бричка была ещё на сцене, от неё отвалилось заднее колесо. Тройка исчезла в воздухе, буквально над моей головой, а я ещё некоторое время стоял, ошарашенный, не зная, что и думать. Потом прошёл на сцену, наклонился над колесом и вспомнил «Мёртвые души» Н.В.Гоголя. Мне стало смешно: «Вишь ты, вон какое колесо! Доедет то колесо или не доедет? Не доехало… Вот дела… Великие писатели… живые… А колесо зачем мне? Какой-то знак, что ли? И что это я так растерялся? А что я должен был сказать? Эй, гениальные писатели, я прочитал все ваши книжки…»
Не успел я как следует раздуматься, как увидел, что по сцене идёт И.С.Тургенев. Одет во всё охотничье, на плече ружьё, а на поводке ведёт собачку, белую с чёрными пятнами и пушистым хвостом. Меня опять какой-то ступор охватил – ни двинуться, ни слова сказать, – а великий писатель посмотрел сквозь меня, словно