Музыка ночи. Джон КонноллиЧитать онлайн книгу.

      С минуту он напряженно размышлял, припоминая, какие романы и пьесы вызывали у мистера Бергера сомнения или оговорки. Кажется, мистер Бергер сетовал, что концовка ««Повести о двух городах» неизменно вызывала у него слезы. Беглый просмотр книги показал, что в конце Сидни Картона спасает от гильотины аэростат, пилотируемый Алым Первоцветом, а сноска внизу гласила, что впоследствии данное произведение вдохновило баронессу Орци на целый сиквел с одноименным персонажем[21].

      – О нет! – вырвалось у мистера Гедеона.

      Затем был Харди.

      «Тэсс из рода д’Эрбервиллей» увенчивалась побегом главной героини из тюрьмы (его устроил Энджел Клэр с артелью подрывников). Майкл Хенчардиз из «Мэра Кэстербриджа» жил теперь в увитом плющом и розами коттедже рядом со своей вышедшей замуж падчерицей и разводил певчих птиц. «Джуд Незаметный» заканчивался тем, что Джуд Фоули избег хищных объятий Арабеллы и в своем последнем отчаянном визите к Сью лютой зимой все-таки выжил, после чего они вместе бежали и зажили спокойно и счастливо в Истборне.

      – Ну и кошмар, – пробормотал мистер Гедеон, хотя в душе ему и самому милей были концовки мистера Бергера, чем угрюмого Томаса Харди.

      Наконец он добрался до «Анны Карениной». Изменение он отыскал не сразу, так как оно было тоньше остальных: удаление вместо дилетантского переписывания. При всей неправомерности деяния мотивацию мистера Бергера можно было понять. Возможно, если бы мистер Гедеон испытывал к кому-нибудь из вверенных ему персонажей аналогичные чувства, он бы и сам дерзнул вмешаться подобным образом. Сложно и счесть, страдания скольких героев, вызванные жестокосердием их авторов, ему приходилось наблюдать (Харди среди них – лишь мелкий эпизод), но первейший свой долг мистер Гедеон и ныне, и присно усматривал в верности книгам.

      В общем, какими бы праведными ни считал свои действия мистер Бергер, следовало вернуть все на свои места.

      С этой мыслью мистер Гедеон выбежал из книжного магазина и кинулся на вокзал.

      Проснулся мистер Бергер в состоянии жесточайшего похмелья. Он не сразу припомнил, где находится, не говоря уж о том, чем он занимался. Во рту пересохло, в голове тяжко пульсировало, а шея и спина немилосердно затекли (сон накрыл его за столом мистера Гедеона). Кое-как заварив чаю, он позавтракал сэндвичем, сжевав от силы четвертушку. Затем в молчаливом ужасе уставился на груду первоизданий, которые истязал накануне. В душе шевельнулась надежда, что он бы не сумел исчиркать все тома, которые попадались ему на глаза: некоторые он вроде бы ставил обратно на полку, беспечно напевая. Но, поди разбери, какие именно он исковеркал, а какие нет.

      Тошнотворная слабость не позволяла стоять на ногах, и мистер Бергер, подтянув колени к подбородку, улегся на кушетку и зажмурился. Он уповал, что когда он снова откроет глаза, мир литературы восстановится, а голова перестанет болеть. Не раскаивался он только в том исправлении, которое внес в «Анну Каренину». В данном случае