В поисках прошлогоднего снега (сборник). Светлана МосоваЧитать онлайн книгу.
куда они все убегали? – вот загадка. Какие сирены шептали им, что где-то есть счастье, что оно не обманет?.. Глупышки. Ведь было ж сказано им, дуракам: «На свете счастья нет…» Нет – что не ясно?.. И где они все оседали? – вот в чем вопрос! Быть может, был остров, где жили мужчины – ходили с копьем, разводили костры – «мы рубили лес, мы копали рвы…» – и туда сбегались их братья, обретая покой и волю? Кто знает…
Семейный портрет в интерьере в стиле ретро: тетя Тоня сидит в новом кресле (ГДР), курит «Беломор» и рассказывает, какая Федя сволочь. Как сыр в масле катался!.. И двух детей сиротами оставить!.. Сиротки сидят тут же и смотрятся рядом, как принц и нищий: на Ксане – наряды, на Ксане – серебро и злато, на Ольге – фиг без мака: тетя Тоня на манер короля Лира (о, классика пугающе вечна!) одаривает только верных, ласковых и послушных. Ксана ласкова, медоточива, но натуральны только ее бриллианты.
«Скажите, дочери, мне, кто из вас нас любит больше, чтобы при разделе могли мы нашу щедрость проявить в прямом согласье с вашею заслугой…»
Ксана: «Моей любви не выразить словами, вы мне милей, чем воздух, свет очей!..»
Ольга: «Я вас люблю, как долг велит».
Лир, то бишь тетя Тоня: «Вот и бери ты эту прямоту в приданое. Ступай! Прочь с глаз моих!»
А только и был грех, что съездила Ольга тайно к отцу на свидание. Папа пожелал увидеть деток. Папа соскучился. Узнаю – прокляну! – был сказ. Ольга ослушалась (Федина кровь!), съездила – увидеть, поплакать, спросить: папа?
А что – папа? Папа тоже человек. Детей жалко, кто спорит. А себя не жалко? Дяде Феде было жалко. В общем, свиделись. Поговорили, поплакали. А тетя Тоня слово сдержала: прокляла. Ксана тоже не замешкалась плюнуть в сестру – и была награждена за это по-царски.
Двойной портрет на пленэре: мы сидим на дереве, два неспелых плода – Ксана в синем пальто, я в красном, нам по тринадцать лет… Ксана – две косы, изящные линии рта, век – красавица, в общем. Не умница, но это неважно: главное, красавица. Болтает ногами, достает из кармашка зеркальце: «Свет мой, зеркальце! Скажи…» Зеркальце в восторге от ее новых сережек: «Ты прекрасна, спору нет!..»
…О, если бы зеркальце было и вправду волшебным, предвещавшим судьбу, – что бы тогда могла увидеть в нем красавица Ксана?
Борю. Боря тоже сидит на дереве и смотрит в Ксанино окно. Он будет сидеть на этом дереве с пятого по десятый класс, пока не высидит Ксану. Свадьба. Боря счастлив, влюблен. Ксана тоже влюблена – в свое белое платье, зеркало, колечко с бриллиантами – больше ничто не дано ей будет на этом свете любить, ни одна страсть не нарушит ее сердечного ритма. Впрочем… Но не время еще, молчок.
А жизнь идет, растут тополя, тетя Клава замуж выходит, а тетя Муза совсем плоха, здоровье ни к черту. «Муза долго не протянет». Как угорелый носится дядя Ваня – магазины, аптеки, больницы – хороший муж дядя Ваня, не кассир. Соседки вздыхают: хоть бы Муза еще протянула, чтобы сын Сашечка в школу пошел… И соседки загодя жалеют сиротку Сашечку.
А в доме событие: Тонечка! Пухлый кудрявый персик, последняя страсть бабы