Несогласный Теодор. Александр АрхангельскийЧитать онлайн книгу.
(Отца, кстати, с виленской биржи труда отправили на каменоломню, но после считанных дней руководитель сказал ему: «Каменщик из тебя не получится. Но я не умею писать отчёты – так что ты сиди, пиши отчёты, а мы оформим тебя каменщиком»). В Шелковке маму определили в местную пошивочную артель и назначили закройщицей, что сделало её руководительницей этой организации.
Мама решила, что я должен научиться говорить свободно по-русски. И попыталась послать меня в шелковскую школу; не вышло – ей сказали, что школа спецпереселенца не примет. Тогда она собрала вокруг меня круг товарищей из местных мальчишек. В результате родилась семейная шутка, через два месяца все они говорили свободно по-польски, а я не сумел заговорить по-русски. На самом деле, конечно, это улучшило мой русский очень серьезно. Я начал говорить, а не только понимать.
Мы ели хлеб, покупаемый в сельпо, но главным блюдом были картошка и грибы, которые мы собирали. В селе был маслозавод, который масло отсылал в город, но закваску от него продавал на месте – мы добавляли её в суп. Серьезные холода еще не начались и мы не голодали. Главным моим занятием стало мечтать. Я уходил глубоко в степь и мечтал о том, что будет, когда всё это кончится. Я выработал, как понимаю теперь, очень реалистический план. Решил, что мне придется оставаться в Большой Шелковке до шестнадцати лет, когда я стану достаточно крепок, чтобы бежать. Решил, что бежать надо будет не к железнодорожной станции, потому меня будут ждать, но в сторону китайской границы. Позже, спустя много лет, я развернул карту, посмотрел: вот черт, совсем приличный план, взрослый бы не сделал бы лучше.
Но бежать не пришлось, нас отпустили. С началом войны советские дипломаты кинулись к англичанам просить помощи. Звучит смешно, потому что советская сторона довольно долгое время была близким союзником немцев, посылала им минералы, зерно и много другого. А с Англией отношения были построены на чудовищной пропаганде, объясняющей советскому населению, какие англичане подлецы. Но к моменту, когда мы прибыли в Большую Шелковку, англичане уже были в большом почете. С ними шли переговоры, в которых обе стороны, и русские и англичане, очень хотели прийти к согласию.
Когда дошло до вопроса о помощи оружием, англичане сказали, они ведь вступили в войну из-за Польши. И если русские это быстро забыли, то англичане – нет. И Черчилль первым делом выставил условие: «Вы должны признать независимость Польши. На что мы согласились». А вторым делом Черчилль поддержал главу польского правительства в изгнании Сикорского, у которого два брата тоже были генералами польской армии и находились в русском плену (он еще не знал, что они оба были убиты в Катыни). И потребовал немедленного освобождения всех польских граждан на территории СССР, в том числе бывших граждан.
В результате к нам прибыл чин НКВД, и объявил, что нас освобождают. От нас требовалась только одна вещь: сказать, куда мы хотим ехать. Нам не разрешалось ехать в города первой