Метафизика памяти. В. Д. ГубинЧитать онлайн книгу.
поведение – это человеческое поведение. Символ – это вселенная человеческого»[24].
Символ, культ, ритуал – это все установки живущей в нас чистой памяти, которые преобразуют естественные, стихийно и случайно возникающие побуждения человека в устойчивые духовные константы его бытия. Он преобразует самого человека из естественного в духовное существо, закрепляет в нем память. Флоренский приводил пример, что на каждой панихиде мы слышим зов Церкви: «Надгробное рыдание творяще песнь “аллилуиа”…» – что в переводе на мирской язык означает «превращающе, претворяюще, преобразующе свое рыдание при гробе близких, дорогих и милых сердцу, свою неудержимую скорбь, неизбывную тоску души своей – преобразующе ее в ликующую, торжествующую, победно-радостную хвалу Богу – в “аллилуиа”…»[25].
Мы чувствуем символическую природу окружающего нас мира, для нас все символ: пламя костра, звездное небо, шум реки. И в этом смысле мы помним о другом мире, который придает смысл и значимость этому.
Например, первобытная семья, перед тем как идти на охоту, три раза обегала вокруг тотемного столба и пять раз приседала. Считалось, что после этого охота будет удачной. Если смотреть со стороны, это кажется совершенной бессмыслицей. Но люди вводили себя в особое состояние, творили себе невидимых, символических покровителей – т. е. совершали чисто человеческие действия, развивали свою специфическую человеческую природу. И это было важным шагом в становлении человека.
Достаточно задуматься, писал Ле Гофф об этимологии слова «символ», чтобы понять, какое большое место занимала символическая интерпретация мира во всем его ментальном оснащении людей прошлого. «У греков “цимболон” означало знак благодарности, представлявший собой две половинки предмета, разделенного между двумя людьми. Итак, символ – это знак договора. Он был намеком на утраченное единство; он напоминал и взывал к высшей и скрытой реальности»[26]. Поэтому в средневековой мысли каждый материальный предмет рассматривался как изображение чего-то ему соответствовавшего в сфере более высокого и, таким образом, становившегося его символом. Надо только помнить о символическом значении каждого предмета и каждого слова. «Символизм был универсален, мыслить означало вечно открывать скрытые значения, непрерывно “священнодействовать”. Ибо скрытый мир был священ, а мышление символами было лишь разработкой и прояснением учеными людьми мышления магическими образами, присущего ментальности людей непросвещенных. И можно, наверное, сказать, что приворотные зелья, амулеты, магические заклинания, столь широко распространенные и так хорошо продававшиеся, были не более чем грубым проявлением все тех же верований и обычаев. А мощи, таинства и молитвы были для массы их разрешенными эквивалентами. И там, и тут речь шла о поиске ключей от дверей в скрытый мир, мир истинный и вечный, мир, который был спасением»