Метафизика памяти. В. Д. ГубинЧитать онлайн книгу.
сознание, «малый разум» пытается закрыться рациональными аргументами или правилами этики. Быть безумным – значит идти наперекор устоявшимся мнениям и представлениям, значит рисковать своей жизнью, кладя ее всю без остатка на какое-то дело, без всякой надежды на успех, идти своим путем к краю того, что его ограничивает: в ту область, «где рыщет смерть, где угасает мысль, где бесконечно ускользает обетованное первоначало» (М. Фуко).
Человек, поднимающийся на уровень сверхсознания, стремится заглянуть за горизонт возможного, объять необъятное, его удовлетворяют только духовные искания и вопросы, потому что все остальное не захватывает душу целиком. «Большое сознание», или «большой разум», – это «приставка» к нашему уму, которую нельзя понимать как эмпирически реальную часть нашего существования, это «усилитель», позволяющий нам подняться над собственным существованием, взглянуть на мир так, как никогда не может взглянуть человек, ограниченный своей психикой, своими разрешающими способностями зрения и слуха. Большое сознание – это метафора сверхчеловека как идеала, к которому стремится каждое живущее и мыслящее существо.
Духовность – это своего рода абсолютная точка отсчета человека. Чувство восторга перед бытием в целом, переживание всепонимания, ощущение прозрачности вещного мира, его субстанциальной родственности и близости человеку являются примером проявления большого разума в нас. Духовность – это взгляд с точки зрения вечности на любое понимание, любую мысль, любой акт. Любой поступок является завершенным, законченным только в сфере духовности. Большое сознание обращено наружу – к непостижимому пониманию целостности мира, и внутрь – к непостижимому пониманию целостности душевной жизни, которая есть обратная сторона целостности мира, к той внутренней мелодии нашей души, которая является отголоском космической музыки сфер[35].
Человек, способный чувствовать не только свое, но и чужое прошлое, выходит, словно безумец, за рамки своей человечности и тем самым раздвигает рамки представлений о человеке вообще. Безумие многих великих мыслителей или художников принадлежало их произведениям, так же как их произведения принадлежали им самим. С одной стороны, безумие – это обрыв творчества, оно очерчивает линию низвержения в пропасть, за которой начинается пустота. Но, с другой стороны, безумие, крах мысли и есть то, посредством чего мысль получает выход в современный мир. Благодаря безумию творчество вовлекает в себя время этого мира, подчиняет его себе и ведет вперед, заставляет мир задаться вопросом о самом себе. После гениального безумия Ницше, Ван Гога, Арто и многих других мучеников духа, мир становится виновным перед творчеством, перед ним стоит цель переделать разум этого неразумия и вернуть разум этому неразумию. «Безумие, в котором тонет произведение, – это пространство нашего труда, бесконечный путь, ведущий к его исполнению, это наше призвание – быть одновременно апостолами и экзегетами»[36].
Если
В области внутренней жизни вообще «нет ни окоченелого неподвижного субстрата, ни различных состояний, которые проходили бы по нему, как актеры по сцене. Есть просто непрерывная мелодия внутренней жизни, которая тянется как неделимая от начала и до конца нашего сознательного существования» (