Встречи на краю. Диалоги с людьми, переживающими утрату, умирающими, исцеляющимися и исцелившимися. Стивен ЛевинЧитать онлайн книгу.
так её люблю, что, даже потеряв её, не стану любить её меньше. Пожалуй, никогда и никому я не выражала своих чувств так непосредственно. Я чувствовала себя ужасно. И восхитительно.
В последующие годы после смерти своей дочери Дороти
…много работала с этим горем, или, лучше сказать, это горе работало со мной. Мой младший сын постоянно говорит: «Я люблю тебя, мама». Кажется, мы никогда так открыто не выражали своих чувств. Я реже испытываю страх, но переживаю боль чаще, чем когда‑либо.
С тех пор, как умерла её дочь, она усыновила двух маленьких детей с тяжёлой инвалидностью и была рядом с ними «до самой смерти». В последней нашей беседе Дороти сказала:
Вы правы, страх, а не смерть, вот кто наш враг. Знаете, никогда в своей жизни я не чувствовала себя так ужасно и так чудесно.
Давая место смерти
Дорис, дочь умирающей матери
Дорис, женщина тридцати восьми лет, нотариус из Питтсбурга, позвонила мне однажды утром с просьбой «взять на терапию» её мать.
– Я звоню вам, поскольку хочу, чтобы вы поговорили с моей матерью. Она тяжело болеет раком, находится почти при смерти, и я хочу, чтобы она продолжала лечение. Она говорит, что с неё хватит, ей плохо от процедур, и она отказывается ложиться в больницу или продолжать терапию, которая, по словам врачей, могла бы ей помочь.
Дорис, мать двоих детей, была разгневана и опечалена своим несчастьем: дело в том, что её мать, которой было тогда шестьдесят пять лет, «три года назад заболела раком и теперь почти перестала заботиться о себе». Барбара, мать Дорис, прошла полный курс лечения от рака в рамках протокола, применимого в её случае. Ей сделали операцию, за которой последовала химиотерапия и серьёзная доза облучения, а теперь врачи снова говорили, что ей «могла бы помочь» химиотерапия. Но лечение только усугубляло её состояние, и Барбара хотела просто быть у себя дома, в своей постели, «чтобы встретить смерть в относительном спокойствии, не чувствуя этой отвратительной тошноты».
В ходе беседы с Дорис я сказал, что не в наших обычаях или правилах говорить с человеком, который не хочет нас слышать. И если мать Дорис чего‑то хочет, нам кажется, что уместнее будет общаться с нею, проявляя уважение к её собственным желаниям в эти последние дни или месяцы её жизни.
Дорис: Но если вы не поговорите с ней, она не будет делать ничего, чтобы выжить. Она ужасно упряма. Она никогда не сделает того, о чём я её прошу. Если она не хочет делать этого ради себя, то пусть сделает хотя бы ради меня.
Стивен: Знаете, Дорис, чем больше вы настаиваете на том, чтобы она что‑то сделала, тем сильнее ваше сердце закрывается от неё. Пока вы хотите чего‑то от своей матери, она будет лишь очередным объектом вашего ума, от которого вы стремитесь добиться удовлетворения, а не живым человеческим существом, находящимся в очень тяжёлой жизненной ситуации. Для неё настало время, когда жизнь подходит к концу. А для вас – время попрощаться с нею. Почему вы не доверяете её интуитивным ощущениям,