«И вот вам результат…». Владимир Васильевич ПерцовЧитать онлайн книгу.
поверх литровой, но нисколько не помолодела, как клялся этот гад, а, наоборот, чуть не опозорилась возле метро, как на грех, «Марксистская».
Короче, вращалась и брякала в голове старой большевички привычная муть, когда раздался звонок телефона, по ночному делу особенно резкий и тревожный. Звонил активист Касьянов.
– Кажется, началось! – кричал он из автомата. – Я пришёл на пост, смотрю, а вокруг Мавзолея вьются две девушки, как бы что-то высматривают. Я им строго говорю: «Кого вы тут высматриваете, а?!» А они обидно так посмотрели на меня и обидно говорят: «Ну не тебя же, дед!» И ушли под ёлки. Я сделал вывод, что это не к добру! Плюс на посту нет часовых, а сперва были!!
– Молодец, Егорушка! – немедленно взбодрилась Утелена. – Беги, поднимай наших!
Вместо старческой мути в ушах у неё зазвучали колокола громкого боя, заржали, застучали копытами быстрые кони! Поспешно одеваясь, помолодевшая Утелена вспомнила, как Мирра Борисовна говорила, что приезжают голландские учёные – специалисты по выносу тел из мавзолеев. Мол, уже вопрос решённый, и что выносить Ильича будут, естественно, ночью, внезапно и на грузовике без мигалки. Сама Утелена тогда ещё с Миркой привычно поцапалась, мол, соображай, дура, как можно, чтоб без мигалки?! Последнее почему-то оскорбило её больше всего: повезут на грузовике и без мигалки, как какого-нибудь ксендза или депутата! А вот, значит, права Мирка! Позвонила Иде Сахитовне:
– Хватит дрыхнуть, Идка! Не убережём Ильича – потомки нас самих выроют и отдадут на растерзание прессе!
С того конца послышалось странное ликование и пение: «Это есть наш последний и решительный бой!..» Наверное, там тоже не спали.
Когда примчались к Мавзолею, увидели, что на посту в самом деле никого.
– Это чтоб не было свидетелей, – доложил вынырнувший из тьмы Касьянов и прислонил голову к дверям.
Оттуда доносилось глухое пение, можно было разобрать слова: на нём защи-итна гимнастёрка, она с ума меня сведё-ёт!
– Музыку включили, – сообщил он, – на случай, если Ильич проснётся и закричит, – чтобы заглушить крики об помощи!
Окружающие загалдели, заругались, как благим, так и ординарным матом; женщины привычно и нечленораздельно запричитали. Большая нервная толпа двинулась вперёд, как бы собираясь взять Мавзолей приступом, но не взяла, а, наоборот, отхлынула от входа и оцепенела. Ибо в этот момент дверь раздвинулась, на пороге возник сам виновник всех волнений В. И. Ульянов /Ленин/! Был он, как мы его помним и чтим: лысый, маленького любимого роста, в бородке, жилете, галстук в горошек.
– Живой! – выдохнуло собрание и оцепенело.
Увидев толпу, Алик-Ленин тоже запнулся, но тут же по-ленински бесстрашно сунул большие пальцы в проймы жилета, покачнулся с носков на пятки и возликовал. Ибо в нетрезвом состоянии его буквально разрывало красноречие, а тут такой случай. Он ещё раз оглядел неподвижную толпу, откашлялся, выбросил вперёд правую руку и прекрасным голосом начал свой коронный монолог из спектакля «Да Ленин всех вас передушит!».
– Бгатья молдаване, – загремел он, – в то вгемя, как цагские сатгапы