Моя душа темнеет. Кирстен УайтЧитать онлайн книгу.
шел за султаном Мурадом, слегка сгорбившись от частых поклонов. Лада наблюдала за происходящим с рассеянной отрешенностью. Раду был рядом. Он прильнул к ней, как малое дитя. Ей приходилось отрывать его ладонь от своей руки, потому что он мял рукав ее платья из дорогой ткани. Он считал их путешествие игрой и подружился с солдатами. С вражескими солдатами. Раду был глупцом. Они совершали не путешествие, а побег. Оставив трон в алчных руках Мирчи.
Мирчи, который давно заискивал перед боярами и Хуньяди. Мирчи, который пообещал нести титул князя, ожидая возвращения отца.
Лада не сомневалась, что для возвращения ее отцу потребуется армия, и не только против бояр и Хуньяди.
Несколько драгоценных часов Лада лелеяла надежду встретить здесь Богдана, но надежда испарилась. Их провели в комнаты, приготовленные только для них. Роскошные, благоухающие и устланные подушками тюрьмы, которые последние два дня им не разрешалось покидать. Влад непрерывно расхаживал взад-вперед, бормоча и репетируя речи. Его шелковая нижняя рубаха пропиталась потом. Раду смотрел в окно. Оно было обрамлено металлической рамой, которая извивалась, как виноградная лоза. Лада наблюдала за отцом. Его нити оборвались. Оставалась лишь одна. Одна-единственная нить, которую он отчаянно надеялся обмотать вокруг султана и его сомнительной поддержки.
Лада потянула Раду за руку, заставляя идти быстрее. Она боялась, что они отстанут от группы взрослых. Совсем не такого поведения Лада ожидала от Влада Дракулы. От ее отца. От дракона. Дракон не ползал на брюхе перед врагами, умоляя о помощи. Дракон не клялся избавить мир от неверных, чтобы потом пригласить их в свой дом. Дракон не бежал из своей страны среди ночи, как преступник.
Дракон сжег бы все вокруг себя дотла.
Группа остановилась на балконе с видом на площадь, покрытую плиткой ярко-синего и желтого цветов, выложенной спиралями. Эдирне была красива – украшенная орнаментами, величавая, ошеломляюще элегантная. Лада тешила себя, представляя, как сравняет ее с землей.
– Тогда все решено, – сказал султан, не глядя на ее отца. Его глаза были темными точками под ухоженными бровями, поседевшими от возраста. Он купался в шелках, а голова была завернута в громадный тюрбан. Он провел ладонью по бороде; на пальцах сверкнули кольца с драгоценными камнями. – Я отправлю вас назад с охраной из янычар и полной поддержкой Османского трона. Вы будете платить ежегодную дань в размере десяти тысяч золотых дукатов и пяти сотен янычарских рекрутов за честь нашей протекции. Дайте гарантию, что наши интересы будут защищаться вдоль ваших венгерских и трансильванских границ.
Лада перестала слушать, когда отец поклонился и принялся поспешно давать обещания и благодарить. Султан ушел, оставив одного из своих советников, Халил-пашу, чтобы обсудить последние детали договора.
Ей было уже все равно. Несмотря на всю свою красоту, Эдирне была враждебной и холодной, а земля под Ладой – чужой и равнодушной. Пять раз в день голос под ее окном выкрикивал песню на незнакомом языке, и звуки этой песни, от которой было никуда