Детский остров. В куриной шкуре. Предсказатель прошлого. Последние драконы (сборник). Кир БулычевЧитать онлайн книгу.
рассказ директрисы. Он поднялся, подошел к окну и стал вглядываться в озерную даль, затянутую мелким дождем.
– И что же заставило вас не поверить девушке? – спросил он наконец.
– Как вы догадались, что я не поверила?
– Иначе зачем вам ночью бегать по острову?
– Тьетенкин, – согласилась директриса. – То есть разумно с вашей стороны. Я не до конца поверила девушке. Потому что я просила врача усилить наблюдение за этим ребенком…
– Сколько ребенку лет?
– Семнадцать по земному счету. Но мы не знаем, сколько по ее счету.
– Надо бы раньше выпускать ваших птенчиков на волю! Они застаиваются в гнездышке.
– О, я вас понимаю! Но есть указание ИнтерГпола задерживать пребывание сирот на Детском острове до последней крайности. Сироты должны быть идентифицированы.
– Как? – удивился комиссар.
– Это есть русское слово! – гордо сказала директриса, которой не всегда легко давались очень длинные русские слова.
– Ну да, конечно, – согласился комиссар. – А я уж было решил, что чукотское.
Директриса не оценила юмора и продолжала свой рассказ:
– Рапорт врача сообщил, что душевное состояние Вероники остается напряженным. Что ей свойственны резкие перепады настроений.
– Может быть, это возрастное? – спросил комиссар.
– Нет, доктор полагает, что это связано с активным романом. Что он либо существует, либо почти существует.
– Что говорят воспитанницы?
– Они буквально заворожены тем, что у Вероники происходит роман с самым настоящим таинственным мертвецом.
– Они в это верят?
– Все без исключения!
– И не шокированы этим?
– Наоборот, комиссар. У нас особенный контингент сирот. Они чувствуют себя мизерабль.
– Это по-фински?
– Нет, это название романа французского писателя Виктора Гюго.
– Вы хотите сказать, что они верят Веронике назло вам, госпожа Аалтонен?
– Нет, не мне, – твердо возразила директриса. – А вам, господин комиссар. Всей бесчеловечной системе, которая заточила на острове детей, и без того лишенных родительской ласки.
Директриса смахнула случайную слезинку. Комиссару стало неловко, будто это он придумал такую жуткую долю для детишек.
– Продолжайте, – отрезал он.
Директриса пожала плечами, и комиссар понял, что душой она остается на стороне сироток и потому ее пора менять: при таком эмоциональном состоянии руководителя колонии недолго и до беды. Под грубой, массивной, широкоскулой, белоглазой оболочкой директрисы трепетало слишком чувствительное сердце. Если та же Вероника окажется опасной, директриса может закрыть на это глаза из жалости к девушке. К сожалению, жалость – это личное чувство, а на директрисе лежит ответственность за судьбы детей и Земли в целом.
Сделав мысленно зарубку в памяти – приговор директрисе, Милодар дослушал рассказ.
Оказывается,