Денис Артемьевич Владимиров. Виктор УлинЧитать онлайн книгу.
гул доильного аппарата. И в том же доме (имевшем звукоизоляцию нулевого уровня) не спал от тонкого зуда до тех пор, пока не случился потоп: несколько суток все громче свистела вода в «автоматике» унитазного бачка у соседей сверху.
Но при всем том он был жизнелюбив, как мало кто.
Да и вообще, имев огромное количество знакомых «блокадников» (к которым относилась и семья моей 1-й жены), могу сказать, что эти люди отличались приоритетами иными, нежели блокады не пережившие.
У них имелась специфическая идеология, рожденная памятью лет, когда ни одни утренние мысли не простирались дальше вечера (а порой и до него не доходили), поскольку жизнь висела на волоске и требовала осознания каждой минуты без планов на будущее.
Разумеется, кто-то был фанатиком идеи; всегда найдутся способные идти в огонь из-за разного количества пальцев в крестном знамении.
Иные, чудом выжив, пытались компенсировать годы висения над бездной заботами о себе с размахом египетских фараонов, весь остаток жизни строивших свои гробницы.
Но нормальные людей из числа тех, кто в постсоветские времена получил почетное звание «Житель блокадного города», отличались легкостью отношения к бытию.
«Блокадники» не стремились обзаводиться автомобилями, обставлять квартиры, никуда не рвались, не испытывали тяги к добротной дорогой одежде.
Они радовались жизни в простейших проявлениях: пили, гуляли, веселились при любом удобном случае, общались между собой и выезжали летом на местный курорт Сестрорецк.
И особенное отношение, по понятным причинам, эти люди проявляли к пище.
Еда для бывших блокадников представляла высшую ценность жизни, требовавшую особой заботы. Это выражалось порой в неразумных формах.
(Например, я предпочитаю готовить еду на 1 раз, чтобы съесть ее свежей и горячей.
Исключения типа «суточных» щей, сложных салатов с заправкой или свинины, запеченной большим куском и теряющей неприятный запах после остывания, являются исключениями, подтверждающими правило.
Но бабушка моей 1-й жены Мария Емельяновна Наумова, заправлявшая в семье хозяйством и готовившая 1-2-3-е блюда к каждому обеду, «накладывала» одно меню на другое. В холодильнике у нее всегда стояли 2 кастрюли борща и 2 блюда с жареным морским окунем. На сетования домочадцев, что все свежее вкуснее и незачем тратить силы на дополнительную готовку, хозяйка предлагала всем есть новое, а сама питалась вчерашним и позавчерашним.
Не думаю, что она любила порченое; просто ей жилось спокойнее, когда дома имелся запас еды по крайней мере на 2 дня.)
Денис Артемьевич Владимиров тоже очень любил поесть.
Не «есть», а «поесть»; знающие толк в еде меня поймут.
Лозунг «надо есть, чтобы жить – а не жить, чтобы есть», всегда был уделом плебеев… даром, что выдвинул его, кажется, Сократ.
Жить под ним могут лишь люди, никогда не едавшие ничего слаще морковки.
(Сам я всю жизнь жил, чтобы есть.
Хорошая еда