Бесконечная шутка. Дэвид Фостер УоллесЧитать онлайн книгу.
алкоголь, а у меня еще хватает силы воли, чтобы жить по старым добрым клише, а не окончательно скатиться к нон секвитур, я беру на себя смелость легкой поправки, – все это с совершенно наглым и невинным видом. – Разумеется, поправки благодарной.
Шарлотта Трит оглядывается на Гейтли в поисках поддержки или вмешательства как сотрудника и блюстителя догм. Несчастная дурочка до сих пор как потерянная. Да и все тут потерянные, до сих пор. Гейтли напоминает себе, что он тоже, скорее всего, по большому счету потерянный, до сих пор, даже после стольких сотен дней. «Я не знал, что я не знал» – очередной слоган, который какое-то время кажется таким поверхностным, а потом вдруг резко становится глубоким, как бывает в водах обитания омаров у Северного побережья. Ерзая во время утренних медитаций, Гейтли всегда старается себе напомнить, что для того Эннет-Хаус и предназначен: купить этим несчастным долбанашкам время, тонкую дольку времени для воздержания, пока они не ощутят всю истину и глубину – почти волшебство – под мелкой поверхностью того, что пытаются сделать.
– Пестую я ее истово. По вечерам делаю упражнения на благодарность. Можно сказать, благодарные отжимания. Спросите Рэнди, он подтвердит, что я делаю их как по часам. Усердно. Прилежно.
– Ну, это просто правда, – шмыгает Трит, – про благодарность-то.
Все, кроме Гейтли, который лежит на другом, старом диване напротив этих двоих, игнорируют разговор и смотрят старый картридж «Интер-Лейса», у которого проблемы с трекингом – глючные полосы отъедают низ и верх экрана. Дэй все никак не уймется. Пэт М. просит свежеиспеченных сотрудников видеть в тех жильцах, которых хочется забить насмерть, ценных учителей терпения, терпимости, самодисциплины, сдерживания.
Дэй все никак не уймется.
– Одно из упражнений – быть благодарным за то, что жизнь теперь намного проще. Раньше я иногда думал. Думал длинными сложносочиненными предложениями с придаточными, а порою и залетным многосложным словцом. Теперь же я обнаружил, что это излишество. Отныне я живу по диктату макраме, которые заказывают по рекламкам на последних страницах старого «Ридерс Дайджеста» или «Сатедей ивнинг пост». «Тише едешь, дальше будешь». «Не забывай не забывать». «Кабы не милость Божья» с большой буквы «Б». «Переверни страницу». Четко, круто сварено. Односложно. Старая добрая мудрость Нормана Роквелла – Пола Харви[77]. Я вытягиваю перед собой руки, бреду и перечисляю клише. Монотонно. Интонация ни к чему. Может, это тоже? Может, это достойно войти в сборник замечательных клише? «Интонация ни к чему»? Нет, пожалуй, слишком многосложно.
– Как же все это задолбало, – говорит Рэнди Ленц.
Бедная старая Шарлотта Трит, уже девять недель чистая, напускает все больше и больше чопорности. Снова оглядывается на Гейтли, который лежит на спине на совсем другой софе в гостиной, задрав одну кроссовку на квадратный протертый мягкий подлокотник, почти закрыв глаза. Только сотрудникам Хауса разрешено валяться на диванах.
– Отрицание, –
Норман Роквелл – американский художник американского быта, на протяжении четырех десятилетий иллюстрировал обложки «Сатедей ивнинг пост». Пол Харви – известный американский радиоведущий.