Олимпийские игры. Очень личное. Елена ВайцеховскаяЧитать онлайн книгу.
только может случиться на Играх с человеком, готовым на победу, на спортивном языке называется коротко: «Перегорел». Это может произойти за секунду до старта: вдруг чувствуешь, что вместо неудержимого желания выступать остается лишь одна гаденькая мысль: «Скорее бы все кончилось…»
В Монреале я, естественно, ничего этого не понимала. Повезло в том, что ни один человек в команде не относился ко мне всерьез. Единоличным лидером команды совершенно справедливо считалась Ира Калинина, которая к тому моменту была уже двукратной чемпионкой мира и ехала в Монреаль не просто участвовать, а выигрывать две золотые медали. На вышке и на трамплине.
В Олимпийской деревне мы все – и пловчихи и прыгуньи – жили в одной трехкомнатной квартире студенческого (в послеолимпийском проекте) общежития, где было лишь две двери: входная и та, что вела в умывальный блок. Написать, что жили дружно, было бы натяжкой. Не ссорились, но и почти не разговаривали между собой – у каждой хватало своих проблем, главная из которых сводилась к тому, чтобы банально выспаться. Пловцы начинали тренироваться в шесть утра, поэтому в восемь вечера уже расползались по кроватям. У нас же, поскольку соревноваться предстояло в очень позднее время, вторая тренировка заканчивалась в двенадцать ночи. Соответственно, и спали мы утром до полудня. И было чрезвычайно непросто, умываясь и принимая душ за фанерной стенкой в грохочущих под напором воды рукомойниках и поддонах из тонкой нержавейки, не будить тех, кто спит.
Еще одним тяжелым испытанием была столовая. Она работала круглосуточно и для спортсменов и тренеров, приехавших из неизбалованных изысками стран, являла собой апофеоз гастрономической мысли. Мясо, рыба, курица, приготовленные дюжиной различных способов, свежие и запеченные овощи, ягоды, орехи, обилие тортов, пирожных, муссов, салатов, копченостей, сыров…
Правда, от излишнего аппетита (и, как следствие, – веса) меня быстро вылечил отец. Случайно увидев, как я с вожделением накладываю на громадную тарелку третий слой снеди поверх двух, уже утрамбованных, он просто вывернул все блюдо целиком мне за шиворот. А когда я расплакалась от унижения, бросил традиционное: «Утри сопли. Ты за этим сюда приехала?»
Наверное, по-другому было просто нельзя. И мама, и отец посвятили спорту всю свою жизнь. Пробиться в сборную страны им не довелось, хотя ради Олимпийских игр оба, не задумываясь, пожертвовали бы чем угодно. И сам факт, что дочь имеет возможность выступить на Играх, но при этом не способна отказаться от каких-либо соблазнов, был для них абсурден.
Но понять это в восемнадцать лет я была не в состоянии. Поэтому, в очередной раз утерев слезы и вытряхнув из-под майки остатки торта, желе и мороженого, я просто решила, что сделаю все возможное, чтобы не попадаться родителю на глаза до самого конца Игр.
Это было несложно. Папа был полностью поглощен своей командой. Я же, предоставленная вне тренировок самой себе, немедленно вляпалась в новую авантюру.
Произошло это в загородном отеле, специально снятом руководством