Черный ангел смерти. Лилия ПодгайскаяЧитать онлайн книгу.
Внизу раскинулся посад. А вокруг густые, дикие леса. Город не раз отбивал набеги кочевников, печенегов, потом половцев, перекрывая им дорогу на север, к Киеву. Что сейчас? Страшно было представить руины и смерть на месте цветущего города, но сердце вещало недоброе. И где-то в глубине души теснились неясные предчувствия, что ему на веку предстоит увидеть ещё великое множество разрушений и горя людского. Он гнал их от себя, но избавиться от них не мог.
Два дня шёл он по реке, осторожно прокладывая себе путь и внимательно глядя по сторонам, готовый в любой миг схватиться за оружие. Но вокруг было тихо. Жизнь вымерла по берегам Роси, только птицы подавали голоса в раскинувшихся вокруг лесах, да рыба плескалась в воде временами. К вечеру другого дня стал Вовчак присматривать место для стоянки. Нужно было ещё рыбы наловить, да ужин себе приготовить.
И вдруг на самом берегу увидел живого человека, впервые за всё время пути. Это был старый дед, и занимался он тем же, что и Вовчак собирался делать, – готовил себе на маленьком костерке еду.
– Эй, дед, – окликнул его воин, – ты живой человек или мне только чудишься?
Старик вздрогнул от неожиданности, потом широко заулыбался.
– Живой, живой, сынок, – проговорил на удивление сильным и молодым голосом. – Как же я рад видеть тебя! А то казалось, что никого вокруг и нет уже. Страшное это дело одному остаться на земле, истинное наказание Господнее.
Старик, как видно, любил поговорить, и это очень обрадовало Вовчака, успевшего уже истосковаться по человеческой речи за время пути. Он быстро причалил к берегу, привязал лодку к опускающимся в воду ветвям раскидистой ивы и подошёл к костерку.
– Вот и славно, что ты поспел к ужину, мил человек, – приветливо заговорил дед снова. – Я как чуял, пару лишних рыбёшек в золу заложил. Садись, да поведай мне скорей, откуда идёшь, и что в твоих местах деется.
Вовчак рассказал старику о горьких днях, когда порушена и сожжена была на его глазах крепость Гнездо. Говорить об этом было больно, временами голос срывался. Дед печально покачал головой:
– Вот и я иду от того же. Своими глазами довелось видеть, как монголы проклятые берут Юрьев и рушат его, и жгут. Кругом людские стоны, крики, а они, знай, машут саблями своими кривыми да топорами окровавленными.
– Неужели порушили крепость совсем?
– До основания, сынок. Всё черно там, только на горе белеют развалины храма. Он ведь из огромных белых камней сложен был. Свалить его монголы не смогли, но порушили сильно и крышу спалили.
Говорит, а сам едва сдерживается. Там, в городе этом под детинцем могучим, остались навсегда его сын, невестка и внуки. Горько, ох, как горько оставаться на старости лет одному, как перст. Но такая уж у него судьба, а от неё ведь не уйдёшь, не скроешься.
– И куда ты теперь? – полюбопытствовал Вовчак.
– Людей ищу живых, не могу ведь жить один, как сыч, в лесу.
– Вот и считай, что нашёл, –