Взрослые в доме. Неравная борьба с европейским «глубинным государством». Янис ВаруфакисЧитать онлайн книгу.
его приверженность университету и теплые личные отношения заложили основу для дружбы. Когда я поступал в международную докторантуру, Стурнарас поддержал мою заявку, уповая на то, что это позволит привлекать студентов с более высоким уровнем знаний и амбиций. В учебные планы и расписания внесли изменения, которые вызвали возмущение со стороны коррумпированных студентов-политиков – и активное противодействие коллег, чьи мелочные интересы оказались под угрозой[68]. Но наш квартет не отступался, и нашей решимости способствовала позиция многих других коллег. Вскоре мы с Яннисом стали частенько общаться вне работы и даже проводить вместе выходные.
В ночь всеобщих выборов в сентябре 2009 года, когда к власти пришел Георгиос Папандреу, мы с Данаей сидели в квартире Стурнараса на севере Афин, следили за результатами голосования по телевизору. Кроме нас присутствовали Яннис, его жена и еще одна пара. Из восьми человек в квартире мы со Стурнарасом единственные не голосовали за ПАСОК в тот день – возможно, потому, что знали подоплеку; это как с сосисками – если знаешь, из чего их делают, есть не станешь…[69] Несколько месяцев спустя Греция обанкротилась и ей уже выделили первый кредит.
На протяжении 2010-го, этого знаменательного для Греции года Стурнарас круто поменял карьеру, заставив знакомых в изумлении заломить брови: стал директором экономического аналитического центра, первоначально учрежденного Национальной конфедерацией промышленности Греции, самой большой и самой известной «гильдией боссов» в стране, традиционно аффилированной с консерваторами из «Новой демократии». Вскоре после назначения Стурнарас принялся лоббировать типовые решения в духе свободного рынка, противоречившие социал-демократическим принципам, которых он долгое время придерживался, когда сотрудничал с ПАСОК. Впрочем, его шаг был не столько отступничеством от социалистов ПАСОК, бывших работодателей, сколько указанием на то, что должно было произойти позднее, когда выделение второго кредита потребовало создания коалиционного правительства. Стурнарас был пионером коллапса центристов, равно левых и правых, которые объединились в неделимое, откровенно дружественное «Тройке» и истеблишменту правительство; окончательную форму оно приобрело после выборов в июне 2012 года.
За месяц до выборов, в мае 2012 года, я заглянул в Афины на обратном пути в США из Берлина, где выступил на конференции, посвященной кризису евро. Приехав в Афины, я позвонил Стурнарасу. Мы встретились на следующий день в кафе в холле отеля у подножия Акрополя; обнялись, расцеловались и обменялись новостями о наших дочерях и партнерах. Переходя к делам, я проинформировал его о своих недавних беседах в Берлине с официальными лицами из Европейского центрального банка и правительства Германии, с финансовыми журналистами и так далее. Еще я упомянул о разговоре, который у меня состоялся с финансистом Джорджем Соросом. Я сказал, что Сорос согласился с моей оценкой греческой ситуации, а также с сутью моих предложений по экономической политике для Европы
Например, международная магистерская программа по экономике, которую мы учредили, требовала, чтобы кандидаты преподавали на полную ставку два года. Раньше у некоторых профессоров были кандидаты, которые трудились за гроши над профессорскими прибыльными проектами (или в их бизнесе) в обмен на обещание, что однажды, четыре-пять лет спустя, им присудят докторскую степень. Естественно, диссертации, порожденные такой системой, не обладали практической ценностью, поскольку диссертанты не получали надлежащего образования и не имели времени обучаться самостоятельно. Новая программа положила конец этой практике и сделала меня крайне непопулярным среди коллег-ученых.
Стурнарас был партийным функционером (во всяком случае, считал себя таковым) и являлся технократом от ПАСОК. Он был близок к предшественнику Папандреу и сотрудничал с ним, а сам Папандреу старался искоренить наследие этого предшественника с 2004 года. По сути, Стурнарас был «попутчиком», вследствие чего ощущал себя обделенным и отчужденным от той партии, которой симпатизировал. Напротив, я был близок к семье Папандреу, но не к партии, за которую никак не мог заставить себя голосовать. Хотя я откликнулся на просьбу Папандреу помочь ему и его команде (готовить речи, проводить экономический анализ, выдвигать предложения по развитию кооперативного предпринимательского сектора и т. д.), но продолжал оставаться аутсайдером и работал из личного одолжения Папандреу. Тем не менее, к 2006 году я вступил в конфликт с его экономической командой и потому отказался даже от роли неофициального консультанта. Совершенно случайно это сблизило нас со Стурнарасом, поскольку теперь мы оба оказались удалены от Папандреу.