Властелин Зимы. Жанна ЛебедеваЧитать онлайн книгу.
но ведьма спрятала ее надежнее прежнего, и слуга Зимы лишь зря петлял по неприветливому заснеженному лесу…
…а теперь все изменилось.
Он знал.
Первым делом, выйдя на берег, Ган увидел тропы, серыми венами уходящие в снега. Раньше тут не было ни одной. Они прятались, скрытые от чужих глаз, а теперь выступили болезненно и ярко. И запахи ударили в нос, густые, насыщенные, бесстыдно неприкрытые. Запахи людей – летопись их ежедневной жизни. Отчетливее всех проступил среди них аромат Виты, и вырисовался ее след на холодном песке у самой водной кромки.
Вита.
Ган невольно облизнул губы и прищурился. Ее запах оказался нереально густым, почти объемным. Будто она здесь. Будто рядом. Закрой глаза – и иллюзия присутствия завершится!
Веки сами сомкнулись, желая проверить догадку, но вместо нее из образовавшейся тьмы родилась картинка. Зыбкое видение – темные влажные доски, розовое тело в клубах пара, словно в облаках. Плеск. Жара. Потеки воды. Треск перегретых камней. Все ощутимо, явно, живо. Только руку протяни и коснись румяной кожи в бисере пота, мокрых волос, змеями стекших на небольшую высокую грудь, на крепкие плечи с отчетливым рельефом…
Фыркнув, Ган резко открыл глаза. Картинка распалась, осыпалась в снег осколками мозаики. Странная связь порвалась.
За спиной садилось солнце.
– Дай коня, – привычно потребовал Ган, и Хати-Йоремуне беспрекословно выполнил просьбу.
В этот раз конь был другой – из камня. Коротконогий, коренастый, низкий. Неудобный. Помучившись на его слишком широкой спине, Ган слез и, плюнув с досады под ноги, отправил его обратно к духу. Конь скрипнул обиженно, глыбой повалился в сугроб.
Начиналась пурга.
***
В предбаннике соседской бани пахло «вареным» березовым листом и крапивой, вымоченной в кипятке.
Вита остервенело растиралась полотенцем. Оно неприятно щекотало спину. На распаренной коже стремительно меркли узоры страшных шрамов. Их не было видно в обычной жизни – лишь в горячей воде проступали. Уродливая печать давно забытых событий, стертых из памяти навсегда. Вита их не помнила и не хотела вспоминать. Бабушка и дед, возможно, тоже знали, но не сказали бы о причине появления шрама и под пыткой…
Взлохматив мокрые волосы, Вита натянула длинную рубаху и шерстяное платье. Сверху бушлат и тулуп накинула, сунула ноги в меховые сапоги. Эти сапоги с подошвами из акульей кожи, не к случаю нарядные, украшенные синими узорами и обшитые вокруг голени яркой лентой, она купила на ярмарке год назад и все берегла. К чему? Непонятно. В Игривице все Витины дни проходили за тяжелой работой. И праздники здесь были редки.
Собравшись, она вышла в метель.
Весна, чья скорая власть еще вчера ощущалась в воздухе, в каждом порыве ветра, сдала свои позиции. Подступившая ночь сговорилась с зимой. Холодный мрак окутал деревушку, облизал белым вьюжным языком, навалился тяжелыми тучами сверху. Нечего о весне мечтать да о тепле думать! Все эти побережья,