Рехилинг. Аглая НабатниковаЧитать онлайн книгу.
привычна к мужскому вниманию, ищет его и самоутверждается им.
Несколько раз свистел закипавший чайник. Папа редко и тихо шелестел, задавая вопрос.
Грудной голос девушки с низкими, соответствующими комплекции нотами лился, как ручей в лесу, – коряво, бурно, но красиво.
Создавалось впечатление, что с девушкой впервые говорили как с человеком, она, видимо, была из низов. Из тех, что жили за рекой, на Завеличье, в районе деревянных так называемых «частных домов». Оттуда редко приходили гулять в центр, где жили мы.
На Завеличье девушки по вечерам гуляли с местными парнями, среди которых самые смелые и лихие были бандитами. Такие с девушками не разговаривают – не о чем. Что их связывает? Секс? Бедность, ярость? Впервые её кто-то слушал, рассказ о её чувствах, её судьбе. Я понимала, что папе было легко найти с ней общий язык, он всю жизнь провёл то в операционных, то в личных драмах, то в писании романов, а теперь вот стал врачом «Скорой помощи». В экстремальных точках, которые даёт жизнь, он был близок этим простым людям, которые могут спрыгнуть из окна, даже не понимая, что с ними происходит, неспособные выразить свою жизнь словами.
Вышла луна и светилась бледно на серо-стальном небосклоне, проявляя частично месяц буквой «С» на своём боку. Это значит, луна стареет. А если месяц как часть буквы Р, то луна растёт. Так говорила бабушка.
Послышались папины торопливые шаги. В прихожей располагался чёрный телефонный аппарат с кучей записочек вокруг, перед большим зеркалом, у которого прихорашивались все эстеты, члены нашей маленькой семьи, с пластмассовой плоской расчёской, которая одна подходила светлым и мягким волосам нашей породы. Папа набрал номер и с новыми интонациями попросил подстанцию «Скорой помощи» связать его с бригадой его товарища, Льва Ивановича, бригадой номер один – с психбригадой. Дождался ответа, очень коротко и очень тихо попросил коллегу приехать к нему домой. «Девушка, двадцать лет, после изнасилования».
Вряд ли наша гостья это слышала. Я высунулась в коридор, уже очень сердитая.
– Папа, ты меня запер, я даже в туалет не могу выйти!
– В туалет иди.
Я пробежала тенью к ванной комнате. Через болтающиеся шторы из бамбука, служившие кухне дверью, было видно подобравшую ноги калачиком на диване крупную брюнетку в чёрном платье, кожаная куртка лежала рядом. Она отклонила голову на спинку дивана в расслабленной позе. В руках она держала бабушкину чашку в горошек. На столе были разбросаны фантики от конфет.
Я бросила пристальный взгляд на её лицо, но она не почувствовала и не ответила на него, она смотрела в окно, на падающий в свете фонарей снег.
Она уже не была напугана, уже не была в отчаянии, до чего быстро отпружинил этот сильный витальный организм крупной самки. Однако она по-прежнему была не в себе. Об этом говорила её неподвижность и слишком дерзко задранная юбка.
На обратном пути у входа в комнату меня караулил папа.
– Всё уже закончилось, я выведу её на улицу,