Кроссуэй. Реальная история человека, дошедшего до Иерусалима пешком легендарным путем древних паломников, чтобы вылечить душу. Гай СтаггЧитать онлайн книгу.
с лучшим другом. Рядом с домом был вокзал и самые оживленные перекрестки. У нас даже уборная выходила на станцию «Виктория». Что ни лето, по улицам текли толпы юношей и девушек в солнечных очках и резиновых сапожках – молодежь мчалась на фестивали: в Гластонбери, в Суффолк на «Latitude», да куда угодно, празднеств были десятки… Стоило открыть окна, и я мог услышать их голоса, их смех…
Грезы не ушли даже после приема препаратов. Только теперь я их даже не понимал. Воля ослабла. Я дергался от любого шороха и безвылазно сидел в квартире. Нет, даже в комнате. Восемь шагов в длину. Шесть в ширину. Шторы закрыты, но они пропускают свет.
Кому я там что был должен – не помню: я так ничего и не сделал. Желания, ответственность – да провались оно. Я пустил все на самотек. Дни шли своим чередом. Планы? Какие планы? Будущее – всего лишь бремя, удушливое облако. Но когда я пошел пешком в Кентербери, я поверил, я правда поверил, что стоит дойти до Иерусалима, и мне вновь станет хорошо – так, как было прежде. Это была моя ставка на кон. И именно она гнала меня сквозь зиму. Я не мог свернуть с пути, не мог даже замедлить ход. Я до одури боялся снова оказаться в той комнате, снова пережить тот погибельный морок. Я мог идти только вперед, вперед, вперед – прочь от своего прошлого. Но я нес эту память с собой, как мешок на плечах, как ярмо, и чем дальше я уходил от дома, тем тяжелее оно становилось – и тем сильнее меня гнуло к земле.
В углу комнатки стоял маленький алтарь: чайный поднос и на нем три свечи, пластмассовые четки и резная фигурка Девы Марии. Я не мог уснуть, я был весь как на иголках, и неведомо почему зажег свечу и сел перед алтарем.
Свет пламени озарил потолок, и я увидел имена паломников: Лука, Лоран, Анна и Мартин, Анна, Юдифь, Джетта и Марк, Стеф, Стефани, Томас, Саймон, Марианна, Федерика, Элизабет, Ева. Кто шел по этому пути? И зачем? Спасались от одиночества? Просто блуждали? Пытались познать свою веру? Искали исцеления? Каялись в грехах? Пытались исправить то, в чем оказалась бессильной медицина? А может, мы все шли за одним и тем же? Может, мы просто искали чуда?
Я закрыл глаза, но по-прежнему видел, как трепещет во тьме огонек, обнимая меня своим ласковым светом.
Я покинул приют с первыми лучами зари. Напротив пресвитерии возвышалась церковь с гранитными колоннами, устремленными к своду. Я решил войти внутрь. Все здесь было бесцветным и тусклым, кроме пары стрельчатых окон в апсиде – их стекла походили на озаренный манускрипт, – и иконы в северном трансепте, с которой на меня смотрел юноша в мантии. Он поднял вверх правую руку с раскрытой ладонью – нет, не благословлял. Этот жест был проще. Может, просто приветствовал. Или предупреждал. Останься. Останься там, где ты есть. В левой руке, тонкой, как тростинка, он держал пальмовую ветвь. Мученик. Подпись гласила: Преподобный Морис Торне, 1910–1949.
Дверь вела в комнату-музей, где я узнал остальную часть истории.
Я ПОВЕРИЛ, ЧТО СТОИТ ДОЙТИ ДО ИЕРУСАЛИМА, И МНЕ ВНОВЬ СТАНЕТ ХОРОШО – ТАК, КАК БЫЛО ПРЕЖДЕ. ЭТО БЫЛА МОЯ СТАВКА НА КОН. И ИМЕННО