Спецназ Сталинграда. Владимир ПершанинЧитать онлайн книгу.
в Яблоневом Овраге окреп физически, научился владеть оружием. На стрельбище выпустил из винтовки, автомата ППШ и нагана сотни две пуль по мишеням. Такую подготовку имели очень немногие бойцы и сержанты пехотных частей.
Мы даже освоили броски боевых гранат РГД-33, что являлось редкостью. В обычных учебных подразделениях командование очень неохотно разрешало учебу с применением гранат, опасаясь несчастных случаев. Бойцы, попадая на фронт, боялись сложных в обращении РГД-33, основной «карманной артиллерии». Все, что положено, я усвоил, был хорошо экипирован, имел в качестве личного оружия легкий карабин (с сильной отдачей) и шагал к фронту с уверенностью в себе. А идти нам пришлось шесть суток от Борисоглебска до речки Чир. Кстати, немцы именовали 62-ю армию, куда мы вошли, сибирской. Ей предстоял долгий путь до Берлина.
После боя в степной балке шли всю ночь. Умерли двое раненых, в том числе боец с переломанной ногой. Еще два человека дезертировали или отстали, точно никто не знал.
В наших краях дожди в июле большая редкость. Если июнь еще более-менее прохладный, то к середине лета погода на огромной территории от Саратова до Астрахани стоит жаркая, дует юго-восточный ветер, а в небе видны редкие облака. Хорошее время для многочисленной немецкой авиации, танков, двигающихся на восток.
Эта гонка осталась в памяти. Плен казался страшнее смерти, хотя от усталости подкатывало полное равнодушие. Выбрасывали шинельные скатки, которые раздирали кожу на лице и шее. Потихоньку избавлялись от гранат и патронов, оставляли всего шесть обойм в подсумках. Раненых тащили, меняясь через четверть часа. Когда в очередной раз ломались носилки, порой валились сразу четверо носильщиков.
Июльская жара в безводной степи – явление особое. Это не совсем то, что представляют многие люди. Солнце безжалостно печет целый день, некуда скрыться от его лучей, и все с нетерпением ждут вечера. Но даже когда солнце склоняется над горизонтом, температура практически не спадает. Слишком нагрелись за долгий день земля, воздух, каждая частица. Лишь к полуночи начинается прохлада, а через час после рассвета снова висит многочасовой зной. Такого пекла не выдерживают ни люди, ни лошади. Люди оказываются выносливее. Если лошади бессильно ложатся у дороги, то люди продолжают шагать, совершенно одуревшие, мало что соображая, желая лишь одного – пусть скорее заканчивается пытка.
Несмотря на жару, очень хотелось есть. Мы срывали на ходу недозревшие колосья, жевали зерно молочно-восковой спелости (запомнились слова из школьного урока ботаники), искололи рот колючими остяками, но хоть чем-то заполнили желудок. Затем набрали колосьев и варили по приказу Рогожина в котелках. Полусырые зерна выуживали ложками, это напоминало подобие каши. Можно сказать, наелись.
Пшеничные поля укрывали нас, но они же становились смертельной ловушкой. Однажды мы едва сумели выбраться из гигантского костра. Бежали, задыхаясь от желтого дыма, стоило глотнуть воздуха, как горло перехватывало.